Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней

Из всего вышесказанного ясно, что и старые, и новые формы торговли вносили свой вклад в потребление города. Все это в большей степени история усиления разнообразия, чем рассказ о приведении к единому знаменателю. Давайте теперь оставим пространство шопинга и обратимся к его ритмам. Многие писатели жаловались на то, что современный город регулирует, дисциплинирует и лишает индивидуальности движение жителей. Словно загипнотизированные, спешат они по бульварам, переходят от магазина к магазину, повинуясь невидимому дирижеру. Лефевр сравнил современную жизнь с «конной дрессурой», так как людей, словно лошадей, учат повторять по очереди одни и те же движения на автомате. Свобода – иллюзия, утверждал он. «Люди могут повернуть направо или налево, но их походка, ритм их ходьбы… не изменятся от этого»[519]. Мы можем возразить, что рутина способна как подавлять, так и освобождать[520], однако прежде всего следует разобраться, действительно ли городская жизнь в тот период была таким бессердечным, монотонным циклом.

В действительности город поражал многих современников разнообразием своих ритмов. Журналист Джордж Симс смог почувствовать пульс британской столицы и отразил его в своем труде о жизни Лондона, увидевшем свет в 1904 году (Living London). Он заметил, что торговые районы отличались друг от друга «не только внешне, но и методами, манерами продавцов, языком, на котором общались покупатель и торговец между собой; создавалось впечатление, что эти торговые зоны относятся к разным городам». Улица Уэстборн Гров, на которой располагался универмаг «Уайтлис», а леди щебетали о «ценах, скидках, каталогах и прочих вещах», сильно отличалась от Ист-Энда, где предприимчивые торговцы продавали мебель и посуду прямо на улице, «посреди колонн из скрученных листов линолеума и ковров, словно первые проповедники в разрушенных античных храмах», а «покупатели останавливались, чтобы поторговаться с продавцами». Вечером в субботу на Уайтчапел-роуд магазины одежды и детских товаров были открыты, а тележки уличных торговцев стояли, «прижавшись друг к другу на тротуаре». «Продавец жареной картошки двигал туда-сюда свою тележку, а из большой черной трубы на нее падали искры. Все пабы были заполнены посетителями; по тротуарам шли мужчины, женщины, дети – хорошо и плохо одетые, уважаемые и неуважаемые, одни заходили в магазины, другие просто прогуливались». Когда публика из театров заполняла улицу после окончания спектаклей, картинка снова менялась, пульс города учащался[521].

Новые публичные пространства, такие как крытые рынки, также являлись свидетелями разных ритмов жизни. По будням сюда приходили покупатели в поисках отменного куска мяса или, скажем, за граммофоном. «Просим вас не плеваться и не свистеть». В воскресенье многие рынки были открыты до самой ночи. Для молодежи это было место, где можно погулять и пофлиртовать. А кто-то заходил сюда, чтобы посмотреть на ирландских танцоров или взвеситься. В воскресенье снова начинали торговаться. В чайных кафешках можно было отдохнуть и освежиться. Те, кто спешил, всегда могли купить пирожок или мороженое в каком-нибудь ларьке на территории рынка. Жонглерам, акробатам и другим уличным артистам разрешили вернуться; на рынке в Глазго был даже тир[522]. В такие моменты крытые европейские рынки отличались от рынка в Тяньцяо лишь отсутствием подержанных товаров.

Развлекательные пространства

Общественное пространство города, как утверждал Лефевр, – это не просто совокупность улиц и зданий. Это социальный продукт общения, определенных действий и обмена опытом[523]. Оно включает в себя восприятие человеком своего личного пространства и осознание им своего места в окружающем мире. В современном городе с ощущением пространства произошли значительные перемены, так как город сам изменился благодаря водопроводу и стеклянным окнам. И важную роль во всем этом сыграли развлечения. Теперь город служил источником не только товаров, но и эмоций. Несомненно, города оставались пространствами работы, они предлагали «хлеб и зрелища» с древнейших времен. Как бы то ни было, в период с 1880-х по 1920-е годы резко возросло число коммерческих пространств, посвященных удовольствиям, – это и мюзик-холл, и кинотеатр, и парк развлечений, и стадион, и велодром. Современному читателю может показаться забавным то, как люди тогда проводили выходные и на что они тратили деньги в свободное время, однако не стоит забывать, что в тот период впервые за всю историю у большинства работающих людей появились какие-то свободные деньги и выходные. Некоторые небольшие города получали основной доход от развлекательной сферы. Например, английский курорт Блэкпул в 1893 году посетили 4 миллиона человек. Многие фабричные рабочие именно туда отправлялись в свой первый отпуск; Зигмунд Фрейд тоже останавливался там дважды и любил плавать на байдарке у побережья Ирландского моря.