Евпатий

Так (либо почти так) размысливал, наверное, Илпатеев в остатние денечки свои, сиживая в одинокий вечер над злополучною бирюзовой тетрадью.

И на сем можно было завершить самодеятельное мое расследованье, если б для полноты картины, а главное предоставленья читателю собственной возможности умозаключений, я не обязан был рассказать последний эпизод, по времени предшествовавший прощальному визиту Илпатеева в гараж.

Итак…

37

- Сводка! - нащупал наконец Юра подходящее словцо в голове. - С-вод-ка данных, а не водка там какая-нибудь… Это понятно?

Студенты засмеялись. Шутка была не из блестящих, но для третьей пары и за четверть часа до финиша ничего, терпимо.

На кафедре, развивая в себе успех, он приблизился к столу Курдукова и, замахнув, подаваясь корпусом, левую руку на поясницу, прокартавил: «Пгавые делают ход конем и, г-газумеется, пгоиггывают! Нужен танк, Сег-гей Эдмундыч! Нужен Догошевс-кий! Иначе телег-гафа нам не взять!» - подмигнул зацепеневшему в поисках ответа Курдукову, снял с вешалки суму с торчавшей из нее рукоятью веника и, помахав всем рукою, вышел.

Был декабрь, венчающий тяжеленный этот год Лошади, и Юра, заранее веселея, шел в одну такую, не для всех открытую баню при плавательном бассейне, где ждали друзья.

В глубине своей застывшей души Юра так и не поверил до конца, что на свете может быть убийство, подлое предательство и вообще что-нибудь непоправимо плохое, и даже вся эта череда событий с сыном вызывала в нем больше состояние недоумения и растерянности, чем ответного зла. Все было словно понарошку, его разыгрывали, и скоро, наверное, прекратится. Поэтому снаружи крупное мужественное лицо его хранило выражение уверенной насмешки и даже превосходящего знания над окружающими.

- А, Юра! - выпустив в двери белый, пахнущий эвкалиптом парок, открыл ему Паша. - За-ходь! - Над короткими цветными трусиками пузо Паши напрягалось плотным безволосым барабаном.

Он тотчас исчез, а Юра, поставив на лавку сумку, начал раздеваться.

В раздевалке пахло водой, тем же эвкалиптом и еще чем-то кисловатым, не то застарелым водочным перегаром, не то потом!

В углу два молодых человека в белых отглаженных рубашках играли в карты. На Юрино приветствие они ответили молчаливыми, но исполненными достоинства сдержанными кивками.

«Вот оно значитца как!» - неопределенно подумалось Юре. Ему не шибко глянулась баня с чужими, но жаль было раньше времени терять свой, редкий теперь, хороший настрой.

В холле- предбаннике стоял посередине бильярд, в углу телевизор, а у противоположной дверям парилки стены сантиметров на семьдесят от пола возвышался широкий деревянный помост. На нем, по-видимому, можно было делать массаж, мануальную терапию или еще что-нибудь, и на нем, на его краешке, обхватя руками давно не стриженную голову, сидел, задумавшись, Илпатеев, старый Юрин дружок.

- Здоров! - толкнул его Юра в плечо.

- А! Здорово, Юра… - тою же, что и Паша, улыбкой осветился тот.

Юра осторожно выразил недоумение, что-де не многовато ли одежды в раздевалке на крючках, и Илпатеев, усмехнувшись, ввел его в курс дела.

Призаводской НИИ, где Паша завлабом, дабы иметь деньги, создает свое малое предприятие. Паша прочится в директора этого МП, но все не так-то просто, имеются препоны, помехи и всякое такое. Посему решено заручиться поддержкой самого Малек-Аделя. Не слыхал он, Юра, про такого? Слыхал? Ну вот. Паша должен Малек-Аделю понравиться, а их с Юрой задача усиливать ощущенье непреднамеренности и всеобщего товарищества… К тому же Юре и самому это может пригодиться, и Паша сие учел. Сейчас все в парной, но скоро, наверное, выйдут…

- Это Емеля устроил, - заключил Илпатеев бесстрастно. - Тоже нечто, вероятно, рассчитывает поиметь.

- А Паша? - глупо переспросил Юра.

- А что Паша-то? - лицо Илпатеева сделалось злым. - Паше ныне деваться некуда! Семья, жить надо… Да и от Семена он зависит.

- М-да-а-а! - выпячивая и подбирая губы назад, усваивал не без напряжения Юра. - Вот оно значитца теперича как!

Когда из одной из парных (другая была холодная) вышли гуськом Семен, Паша и восточного типа темнолицый мужчина со шрамом от угла рта, Юра поднялся, протягивая навстречу руку.

- Привет, Юрок! - схватил ее своей потной возбужденный до неестественности Семен. - Вот, знакомься, Шавлат Санчебеевич, это и есть наш доцент Троймер! Я рассказывал вам.

Темнолицый со шрамом спокойно, по-хозяйски оглядел Юру небольшими умными глазами.

- Шавлат, - подал полусовочком широкую, влажно розовеющую изнутри ладонь. - Рад познакомиться.

Юра, бормотнув имя и что он тоже рад, притронулся с опаской к этой страшной чужой руке.

- Ну ладно, мужики! - приобнял Юру сзади Илпатеев. - Вы сходили, теперь наша очередь, - и повлек, утянул потихоньку Юру за собой в парилку.

Там обнаружилось еще двое молодых людей повышенной мускулистости, только эти были в черных плавках и с еще более старательно непроницаемыми лицами. На приветствие они ответили знакомым Юре кивком.