Евреи, Христианство, Россия. От пророков до генсеков

Прошедший в апреле 1966 г. XXIII съезд КПСС осудил волюнтаризм Хрущева и «вернул партию к ленинским нормам жизни». За 50 лет после революции политический бандитизм Ленина несколько подзабылся народом, и пропаганда принялась рьяно возвеличивать и обожествлять умершего вождя. Эпитет «ленинский» прилепили к словам: Политбюро, ЦК, партия, политика и некоторым ключевым понятиям коммунизма. Оттуда он перекочевал в анекдоты о «ленинской бане», мочалке «по ленинским местам» и др. Апогей мифологии был достигнут в 1970 г., в 100-летнюю годовщину со дня рождения «вождя мирового пролетариата». Сусловская пропаганда побила все рекорды лжи, а вожди всех рангов повывихивали челюсти, прославляя Ильича. В одном из анекдотов того периода Брежнев обращался к соратникам: «Что вы все — „Леонид Ильич“ да „Леонид Ильич“! Зовите меня просто — Ильич, наш Ильич!» Пропагандисты-инструкторы райкомов при этом завершали «установочные» доклады фразой: «Евреев в роду Владимира Ильича не было!» Одной из дежурных тем кадровиков СССР стала проблема «засоренности кадров сионистскими элементами».

После «смутных времен» Хрущева наступила эра стабильности, наступил «золотой век» бюрократии. Все было ясно, прогнозируемо, надежно. Не было борьбы за высшую власть в стране. Все признали первенство Брежнева, как представителя правящей касты-номенклатуры. Концентрация власти лишь усиливала стабильность. Партийные вожди вздохнули с облегчением, вспоминая кошмар сталинизма и хрущевскую смуту. С начала 70-х годов принятие решений постепенно перешло от ЦК к Секретариату ЦК, насчитывающему 25 отделов и 1,5 тысячи высокопоставленных партийных чиновников. Пленумы ЦК собирались аккуратно дважды в год на пару дней и штамповали решения, заготовленные в недрах Секретариата. Съезды партии собирались раз в 5 лет и представляли собой спектакли с готовой режиссурой. Заранее планировались темы, речи, предложения и решения. Не было борьбы мнений, не было движения мысли. Поэтому правление Брежнева стали называть «эпохой застоя». Однако советская бюрократия не была, как принято считать, инертным и окаменевшим образованием. Ей была свойственна способность к саморегулированию и независимость. Секретари обкомов не были, как при Сталине, пассивными исполнителями спускаемых сверху директив. Они являлись, скорее, посредниками между высшими эшелонами власти и обществом, важной промежуточной инстанцией. Иначе социальный строй не мог бы функционировать так, как это имело место, например, в экономике. Несмотря на всю критику строя, в правление Брежнева Советский Союз достиг наивысшего промышленного расцвета и военного могущества.

Партийная номенклатура представляла собой касту, занимавшую важное место в обществе. В нее входили функционеры — освобожденные партийные работники, рекомендуемые к избранию высшими инстанциями. Избрание являлось, таким образом, демократической ширмой. Избранные, а точнее, назначенные боссы, приводили с собой команду лично им преданных людей и расставляли их, то бишь рекомендовали к избранию на более низкие ступени иерархии. Численность номенклатуры не поддавалась точному определению и составляла, по-видимому, от нескольких сотен тысяч до миллионов семей. Ее могущество, привилегии и права были огромны, как и пропасть, разделяющая номенклатуру и общество. Ответственные работники были практически несменяемыми, занимали свои посты по 15–20 лет, а в случае полного провала работы или воровства перебрасывались на другую параллельную или специально придуманную для данной персоны должность. Партийная номенклатура по своей иерархии, замкнутости и самопроизводству напоминала феодальную касту. Ее существование в СССР было возможно на основе демагогии, репрессий и подачек народу в виде жалких пенсий и нищенской зарплаты. Каста умела управлять страной, экономикой и обществом, но принципы отбора претендентов туда были порочны и несли в себе семена ее гибели. При отборе обращалось внимание на личную преданность и умение «соблюдать правила игры». Образованные и честные люди оказывались, как правило, вне такой игры. Конституция 1977 г. узаконила КПСС как руководящую и направляющую силу советского общества, ядро его политической системы, государственных и общественных организаций.