Евреи, конфуцианцы и протестанты. Культурный капитал и конец мультикультурализма

Как я уже отмечал в главе 2, в целом результаты, достигнутые православными христианскими странами, одной из которых является Греция, очень похожи на те, которые демонстрируются католическими странами. Конечно, православие откололось от римского католичества в 1054 г. В статье, посвященной православному христианству, представленной в рамках исследовательского проекта «Культура имеет значение», Николай Гвоздев приходит к выводу, что в конечном счете православие выступает силой, направленной против прогресса, хотя в Греции влияние США в некоторой степени смягчает это неблагоприятное влияние. «Протестантизм был и остается гораздо более способствующим модернизации, чем католицизм, особенно в западном полушарии»[179].

Здесь я отсылаю читателя к первому абзацу того раздела главы 2, где сформулирован первый вывод нашего исследования 117 стран, сгруппированных по признаку господствующей религии. Я более детально проиллюстрирую этот вывод на примере одного представителя группы «чемпионов прогресса», т.е. скандинавских стран, а именно Швеции, и одного представителя группы «серебряных призеров» — Великобритании и ее отпрыска США. В число «серебряных призеров» входят другие развитые англо-протестантские общества: Канада, Австралия, Новая Зеландия, а теперь и «афросаксонский» Барбадос, который, занимая 42-е место по Индексу развития человеческого потенциала ООН, оказывается в высшей категории развитых стран, т.е. в «первом мире».

Швеция

В середине XIX в. Швеция была одной из беднейших европейских стран. Это было время, когда большое число шведов (а также норвежцев и финнов) эмигрировали в США, в особенности (это касается шведов и норвежцев) в Висконсин и Миннесоту, два наиболее прогрессивных штата[180]. Сегодня же скандинавские страны привлекают иммигрантов.

Экономический подъем, начавшийся в 60-х гг. XIX в., сопровождался развитием демократического правления, кульминацией чего стало введение в 1921 г. всеобщего и равного избирательного права. Однако корни развитой системы социального обеспечения в Швеции уходят глубже, по крайней мере в XVII в., когда производство железа осуществлялось в малых местных общинах, в которых собственники литейных заводов, проявляя патернализм в отношениях с наемными работниками, одновременно ощущали ответственность за их благосостояние. На протяжении веков эта социальная ответственность перешла к сильному государству и сильной независимой системе гражданской службы, корни которой уходят еще глубже, в XVI в.

Однако можно задаться вопросом: почему эта разновидность социально ответственного менеджмента, нетипичная для того времени, появилась именно в Швеции? И почему крестьяне получили право голоса в политических делах еще в XVI в.? Ученые из Уппсальского университета, историк Даг Бланк и политолог Торлейф Петтерссон, указывают в качестве причины установление лютеранства в Швеции в XVI в.[181]. Они приводят высказывание Нильса Экедаля: «Через истинную лютеранскую веру и через послушание теократической монархии люди Швеции были связаны друг с другом в одну общину, которая объединила подданных королевства в одну душу»[182]. Это приводит на ум наблюдение Дэвида Хекта Фишера (см. главу 1): «Пуритане [Массачусетса] верили, что связаны друг с другом узами благочестия. Один из их лидеров говорил им, что они должны “видеть себя связанными в единый узел любви и считать себя обязанными служить друг другу благодаря этим очень тесным и сильным узам”».

Бланк и Петтерссон также указывают на глубокое влияние, которое оказало лютеранство на образование. В 50-х годах XIX в. неграмотных среди шведов было менее 10% — вероятно, наряду с Шотландией, в то время это был самый низкий показатель в мире. Но они также отмечают, что большинство шведов больше не ходят в церковь.

Пер Альбин Ханссон, премьер-министр Швеции с 1932 по 1946 г., трансформировал идею социальной справедливости в метафору «дома». Я привожу здесь соответствующую цитату ввиду ее релевантности и красноречия: «Основа дома — единство душ и общие чувства. Хороший дом никого не наделяет привилегиями и не оставляет непризнанным, он не знает ни любимчиков, ни пасынков. В нем никто не смотрит на другого свысока, никто не пытается получить выгоду за чужой счет, а более сильный не грабит и не угнетает более слабого. В хорошем доме господствуют равенство, внимательность, сотрудничество и готовность прийти на помощь. Если применить сказанное к дому всех граждан, то это означает разрушение всех социальных и экономических барьеров, разделяющих сегодня граждан на привилегированных и обездоленных, на правителей и подданных, на богатых и бедных, на пресыщенных и нищих, на грабителей и ограбленных»[183].

В завершение Бланк и Петтерссон подчеркивают две ключевые гражданские добродетели шведов: готовность следовать правилам и нормам общества и готовность участвовать в их создании.

Англо-протестантская культура в Соединенных Штатах Америки