Евреи, конфуцианцы и протестанты. Культурный капитал и конец мультикультурализма

В 70—80-х годах XX в. доминирующей интерпретацией причин слаборазвитости Латинской Америки в университетах всего мира, включая США, была «теория зависимости», и сегодня она по-прежнему цветет пышным цветом в латиноамериканских университетах. Эта теория обвиняет страны «первого мира», и в первую очередь США, в том, что они «манипулируют» мировым рынком так, чтобы увековечить зависимость Латинской Америки от экспорта дешевого сырья, одновременно обеспечивая себе возможность экспорта дорогих продуктов обрабатывающей промышленности. Экономика сливается с политикой, поскольку США, как утверждают сторонники этой теории, состояли в сговоре с авторитарными латиноамериканскими лидерами и олигархами ради сохранения статус-кво, обеспечивавшего увековечивание зависимости — имеется в виду, что это было до того, как в 80—90-х годах XX в. волна демократизации (поддержанная США) затопила регион.

Политолог Лусиан Пай назвал «теорию зависимости» «оскорбительной и лишающей надежды»[226], что, на мой взгляд, является абсолютно точной характеристикой.

Разрыв между Северной Америкой и Латинской Америкой еще более подчеркивают резко различающиеся структуры политической власти: В США и Канаде — федерализм, при котором за штатами и провинциями остаются существенные властные полномочия; в Латинской Америке — централизованные системы власти. Вот что отмечает Кит Роузенн, профессор сравнительного правоведения в Университете штата Майами:

«Канада и США были колониями Великобритании, которая предоставляла своим колониям значительную свободу самоуправления. В обеих странах федерализм был воспринят как полезный метод интеграции колоний, обладавших значительной степенью автономии, в единую страну. Латинская же Америка была колонизирована Испанией и Португалией, высокоцентрализованные режимы которых оставляли своим колониям мало свободы во всем, что касается управления своими собственными делами...

И США, и Канада, за исключением Квебека, были продуктами колонизации, синтезировавшей в себе протестантизм, локковскую теорию общественного договора и естественные права англичан. Это североамериканское наследие в области теологии и политической теории гораздо больше способствовало структурированному рассредоточению власти между многими региональными центрами, чем латиноамериканское наследие централизованной иерархической организации римского католицизма и абсолютизма Бурбонов. Поэтому не должно удивлять, что власть во всех латиноамериканских странах гораздо более централизована, чем в Канаде и США»[227].

Хронически неэффективная политика и слабые институты в Латинской Америке — а также то, что выглядит как хроническая недальновидность, — представляют собой по существу культурные феномены, проистекающие из традиционной иберо-католической системы ценностей и установок. Традиционная иберо-католическая культура сосредоточена на настоящем и прошлом в ущерб будущему; она делает акцент на индивиде и семье в ущерб обществу в целом; она питает авторитаризм; она передает от поколения к поколению эластичный этический кодекс; она укрепляет ортодоксию; и она относится с презрением к труду, творчеству и сбережениям.

Именно этой культурой главным образом объясняется то, что на пороге второго десятилетия XXI в. Латинская Америка столь сильно отстает от США и Канады. И именно англопротестантская система ценностей, установок и институтов, столь отличная от латиноамериканской, по большей части объясняет успех этих двух стран.

Токвиль о культуре

Книга «Демократия в Америке» Токвиля исполнена мудрых мыслей, выходящих далеко за рамки его проницательного анализа американской демократии, который, к примеру, предвосхищает некоторые идеи Гуннара Мюрдаля по поводу расовой дилеммы США, опубликованные столетием позже[228]. Рассуждая о взаимосвязи между религией и прогрессом, Токвиль предвосхищает анализ протестантизма Максом Вебером, сделанный спустя семьдесят лет: «Основная часть английской Америки была заселена людьми, которые, выйдя из-под власти папы... принесли в Новый Свет христианство, которое точнее всего можно определить как демократическое и республиканское. Это внесло мощный вклад в установление республики и демократии в общественных делах»[229].