Евреи-партизаны СССР во время Второй мировой войны

Я только хотел бы рассказать о том, что случилось с двумя дорогими мне убитыми друзьями, чьи единственные мысли, желания и мечты были связаны с местью. Они хотели отомстить за своих убитых родителей, родственников и друзей; они хотели возродить свои мечты о народе среди народов, живущем на своей земле, в нашем собственном Государстве Израиль. Тогда мы были молоды, и именно для молодежи нашего народа и для молодежи Израиля я хочу поведать свою историю.

Я не помню точных дат, так как все они смешались в моей голове. Это было весной 1943 года. Немецкие самолеты летали над нашими лесами и стреляли по ним.

Отряд разбежался в поисках укрытия, как вдруг появился майор Махмед и крикнул:

– Оставаться на месте!

Зев Авруч («Волович») и я продолжали бежать. «Стоп! – закричал майор. – Или я буду стрелять!» В руке у него был маузер.

Мы остановились и сказали: «Сегодня днем мы собираемся заняться интересным делом. Я научу тебя смотреть смерти прямо в глаза».

«Интересное дело» состояло в том, чтобы после нескольких безуспешных попыток создать мастерскую для извлечения взрывчатых веществ из тяжелых снарядов, оставленных Красной армией при отступлении. Следовало освободить «голову» снаряда, нагреть снаряд в котле с кипящей водой и разлить взрывчатое вещество в формы, каждая из которых весила пять килограммов. Боевой отряд доставил снаряды в свой лагерь.

После того как мы несколько дней добывали взрывчатые вещества, к нам пришел Сёмка Бидерман, двенадцатилетний мальчик из Маневичей, и сказал: «Хватит с меня работы с Шимоном и заботы о лошадях. Я остаюсь с тобой. Я знаю, что нужен еще один человек, и я буду этим человеком, по собственному желанию!» Так и работала наша группа из трех парней. И еще: даже кухарка Нечамка относилась к нам с большим уважением. Сёмка смеялся: «Она кормит нас лучше, потому что видит, что мы на пути в грядущий мир, и хочет, чтобы мы договорились о хорошем месте для нее в райском саду и замолвили за нее слово перед Владыкой Вселенной».

Осталось восемь снарядов, к которым майор запретил прикасаться, так как они, по его оценке, были слишком опасны. Он был специалистом в этом вопросе.

Мы подготовили новый транспорт и вечером сидели с отрядом на отдыхе, когда вернулся майор. Он огляделся и обратился ко мне, назвав, по обыкновению, мою еврейскую фамилию Рабинович. (В лагере считали, что он еврей.)

– Какая прекрасная лунная ночь! Нам нужна взрывчатка. Давай попробуем открыть один из запрещенных снарядов. Иди один, чтобы, если, не дай бог, что-то произойдет, была только одна жертва, ради родителей и ради вашего народа, – он всегда добавлял «ради вашего народа».

Это был канун Пасхи. Примерно через час я вернулся и доложил, что мне действительно удалось высвободить из одного из снарядов «голову». Майор прямо сиял от счастья.

– Иди в отряд, Рабинович. Завтра поработаешь и приготовишь столько, сколько получится.

На следующий день он пришел к нам и осмотрел снаряды.

Один из них, самый ржавый, он приказал нам отложить в сторону и не трогать. «Это приказ!» Это было на второй день Пасхи. Сёмка сказал себе: «Как жалко! Мы холодным способом извлекаем из такого снаряда около восьми килограммов взрывчатого вещества. Можно было бы взорвать им целый поезд, а еще, возможно, и немцев внутри него. Как жалко вот так его оставить». Но приказ был его не трогать.

На следующее утро прибыл майор Махмед с Костиным, штабным командиром партизан. Сёмка напевал песенку, но сразу перестал.

– Доброе утро, мальчики! Сёмка, почему ты перестал петь? – спросил он.

– Живот заболел, – ответил Сёмка.

– Хорошо. Я приведу тебе красивую девушку!

А Костину сказал:

– Глядите, говорят, что евреи трусы. Но посмотрите, какую опасную работу выполняют эти еврейские мальчики! Кто еще мог бы это сделать?

А нам:

– А для вас, ребята, у меня есть новости. В Варшаве вспыхнуло восстание. Мужественные евреи поднялись и нанесли удар по немцам. Они храбро стоят против полчища немцев. Об этом говорят по московскому радио. Слушай, не трогай этот снаряд! Это приказ! – повторил Махмед, предупреждая нас.

Майор и Костин вышли довольные из нашей мастерской. Сёмка снова обошел снаряд, бормоча.

– Восемь килограммов взрывчатого вещества! Разве мы здесь не для того, чтобы отомстить? – сказал он нам, и детская улыбка и серьезное взрослое выражение сошлись на его лице, когда он ушел от нас.

Прошло немного времени, как раздался громкий взрыв. Последовали огонь и дым. Я думал, что немцы атакуют. Но тут мы услышали голос Сёмки:

– Мама! Волович! Ративен! (спасите).

Кругом горела взрывчатка, которую мы достали и разлили по формам. Прибежал майор и закричал:

– Бегите!

Я закричал:

– Какая пустая трата материала!

– Делай что хочешь! – крикнул Махмед.

Волович побежал за помощью. Мы удалили взрывчатку, перевернув котел с водой, который мы использовали для извлечения материала. Мы быстро вынули снаряд из кипящего котла. Только после этого мы потушили огонь.

Сёмка лежал на земле с вывернутыми кишками. Он был полностью разорван на куски, он ослеп.