Еврейская сюита

– У них есть свой режим. Вы можете смотреть на это как на армейский режим. Потому что это все распланировано. Они идут в синагогу. У Давида утро начинается в девять-десять часов: молитва, чтение Торы… три части, каждая молитва в субботу – это три части. Это утренняя молитва, потом читают текст Торы на эту неделю, а потом есть молитва, которой заканчивается служба. У нас это длится три часа: мы начинаем в восемь, заканчиваем в одиннадцать. У Давида служба заканчивается в двенадцать.

И когда они возвращаются в субботу из синагоги, должно быть три трапезы – три раза. Трапеза – это когда кушают халы. Когда вы кушаете печенье, это не трапеза. Они возвращаются домой, потом опять трапеза, опять пьют вино и едят халы. У ашкеназских евреев есть такое специальное блюдо, которое готовится с пятницы на субботу, потому что в субботу нельзя разжигать огонь. Оно называется чулнт – я вам дам рецепт, оно сутки стоит и готовится, но это очень вкусно. Значит, так: вино, халы, рыба и чулнт. Вечером солнце заходит, кончается суббота – еще один раз кушается – это три раза, и потом хасиды кушают еще один, четвертый раз. Так что все имеет очень логический смысл, ничего нет «вдруг», все по порядку.

– София, а лично ваша суббота какая?

– Моя суббота, потому что я одна, это не то же самое, что суббота с Эрнестом. Нам же плохо, когда мы одни, да. Ну, одна женщина… Но все равно, я стараюсь как могу. Что для меня самое важное? Чтобы не быть «смутной», чтобы не быть в плохом настроении. Вот это моя самая тяжелая работа, понимаете. Мне легко сказать: «А, я одна, никто не приходит…» Мы же все умеем так, поплакать немножко. Вот это тяжелая работа для меня.

– Поделитесь, пожалуйста, как вы справляетесь.

– Технически – то, что я вам сказала, делаю все, что обязана: свечи, молитвы, вино, халы, рыба, мясо. Я все исполняю, но это легко, это происходит автоматически: зажечь свечи – хорошо, я буду, да, мои мысли будут течь в этом направлении. Я не буду открывать интернет, нет. Я не буду зажигать электричество. А потом начинается моя внутренняя и духовная работа, если вам интересно.

– Да-да.

– Да? Этому я научилась от Эрнеста. Я должна сама себе сказать десять вещей, за которые я благодарна и которые делают меня счастливой. Например, когда приезжал в гости мой внук из Иерусалима, я ему сказала: «Давай посчитаем десять вещей, которые прекрасны и которые случились только потому, что есть этот коронавирус». Вы думали когда-нибудь, что есть десять прекрасных вещей? И мы начали считать. Во-первых, мы никогда не знали, что такое Zoom. Мы, может быть, и знали, но внуку восемь лет, конечно, он не знал. Он мне каждый вечер звонит, его зовут Ноам. Потому что он хочет разговаривать, он хочет общения. Он же мне раньше никогда не звонил каждый вечер, что такое… И теперь он узнал меня ближе. Если б не было этой изоляции, этого бы не случилось. У него есть товарищи, у него семья в Иерусалиме. Он вообще меня не знал и не приезжал. Но ему стало со мной интересно, потому что я умею и люблю дурачиться немножко. Вообще, со мной интересно, даже ему – в восемь лет. Потом мы выучили разные новые слова, даже по-русски. Он говорит: «Давай-давай». По-русски. И разные другие вещи. Вот это я делаю, это моя терапия в субботу. Посчитай свои благословения. Вот вы начинаете считать – честное слово, это всегда работает – и вы забываете про плохое настроение. И вы забываете, что вы одна. И вы забываете, что вас обидели. Потому что получается другая математика. И вы забываете про свое одиночество.

Потом у меня есть много религиозных книг, но я выбираю себе – я этому тоже научилась от Эрнеста – такие комментарии, которые мне нравятся, понимаете? Нравятся, потому что они хорошие для меня, они раскрывают мой ум. Я уже хорошо выработала подход. При мне никто не может быть смурным или в плохом настроении. Я его так встряхну, что он забудет, как его зовут.

– Отлично. А можно пойти гулять? Или нужно быть дома?

– Нет, конечно, можно пойти гулять. Это прекрасно – пойти гулять. Но гуляние – оно тоже такое, знаете… Я сравниваю мою субботу и субботу там, где Давид живет. Там нет машин, ничего не происходит на улице. Тогда вы чувствуете, что действительно этот мир остановился, как у Хешеля написано: остановился, он в другой сфере. А здесь, где я живу, – совершенно нерелигиозный район, возле университета. Я пойду гулять, хорошо, я посмотрю, как они все ездят на этих машинах, они все гудят, шумят. Это не суббота, это такой контраст.

– А про мистицизм хасидизма скажете что-нибудь?