Еврейские народные сказки. Том 3. Сказки евреев арабских стран

Клавдий Элиан (ок. 175–235 н. э.), римский автор, писавший по-гречески, повторяет ту же самую историю, перенося место действия в Ливийскую пустыню. Эта история имела большую популярность во II–I вв. до н. э. в Риме, поскольку Сенека (4 до н. э. — 65 н. э.) рассказывает о ней как об общеизвестном сюжете, используя его для иллюстрации принципа «благодеяния»: «Мы видели в амфитеатре льва, который, узнав в одном из гладиаторов (так называемых бестиариев) своего бывшего хозяина, защитил его от нападения зверей»¹. Плиний Старший рассказывает ту же историю о сиракузянине Менторе, который помог льву в Сирии, затем он добавляет еще две истории — об Эльпиде с Самоса, спасшем льва, и о философе Деметрии, который помог пантере.

В Средние века Иаков Ворагинский включил этот сюжет в свое сочинение «Золотая легенда» как историю о св. Иерониме (Софроний Евсевий Иероним, ок. 347–420), который вылечил льва, а тот впоследствии стал присматривать за монастырским ослом, возившем дрова для монахов. Однажды лев отвлекся, и осла украли проходившие мимо торговцы. Униженный, лев сам возил дрова, пока ему не удалось вернуть обратно украденного осла [1].

Лев

В различных версиях данной истории лев представлен либо диким животным, живущим в пустыне в Северной Африке или на Ближнем Востоке, либо пленником, развлекающим жителей Рима. Такого рода истории указывают на реалии Древнего мира. В прошлом львы обитали на пространствах от Африки до Азии и южных берегов Европы. «Длинногривого берберийского и короткогривого персидского льва можно было встретить на Ближнем Востоке» [2] вплоть до XIII в., а в Ираке — вплоть до XIX в. Лев символически очень важен в религии, искусстве, поэзии, устном нарративе и пословицах народов этих и других регионов. К примеру, в шумерском искусстве, в баснях и пословицах 3-го тысячелетия до н. э., которые являются старейшими из дошедших до нас, лев представлен бессмертным. В библейской поэзии и пророчествах лев — жестокий зверь (Ис. 38:18; Мих. 5:7; Пс. 7:3) с ужасным рыком (Ис. 5:29; Иез. 22:25; Ам. 3:4, 8). Лев также является символом и метафорой сильных колен Израилевых, таких как колено Иегуды, Гада и Дана (Быт. 49:9; Втор. 33:20, 33:22).

Римские магистраты и императоры привозили львов с этих территорий и задействовали их в гладиаторских боях.

Басня

Этот сюжет был популярен в средневековой эзоповой традиции. До этого он встречается в нескольких прозаических параграфах у Федра, поэтому многие ошибочно считают, что эту историю придумал Федр, что справедливо в отношении многих прозаических отступлений в его книгах, но не в случае «Льва и пастуха». Бен Эдвин Пэрри включает в свое ставшее каноничным собрание «Эзопика» средневековый вариант этой истории, однако классической является латинская версия «Андрокл и лев», которую воспроизводит в «Аттических ночах» Авл Гелий [3]. В Средние века эта история часто появляется в сборниках историй и является третьей по популярности.

Эта история входит в круг нарративных аллегорий о благодарности и неблагодарности, которые построены на основе воображаемых отношений внутри животного мира или между миром животных и человеческим миром и повествуют о доброте в контексте агрессии: либо в ситуации вражды между героями субъект меняется местами с объектом и бывшая жертва изводит немощного врага (фольклорный сюжет 5 °C «Ослик хвастается, что побил больного льва»), либо вражда сменяется взаимной привязанностью (ФС 75 «Помощь слабого» и 156А «Верность льва»), нейтрализацией (ФС 76 «Волк и журавль») или инверсией агрессии (ФС 155 «Неблагодарный змей возвращается в ловушку», см. сказку ИФА 8004, т. 2, № 40), нередко при чьем-то посредничестве.

В этих историях различные животные и люди играют роли, с одной стороны, уязвимого сильного, с другой — мстящего или оказывающего помощь слабого. В сюжете 5 °C «Ослик хвастается, что побил больного льва» (нов. изд.) представлено собрание зверей, они, в отличие от нашей истории, мстят больному умирающему льву, которого раньше боялись [4]. В сюжете 75 «Помощь слабого» героями являются лев и мышь. Сильный лев жалеет полевую мышку, а она впоследствии платит ему добром, разгрызая сеть, в которую попался лев [5]. В сюжете 76 «Волк и журавль» обычно фигурирует хищник, чаще всего волк или лев, у которого в горле застряла кость. Животное не вознаграждает птицу за то, что та вытащила кость из горла, но отпускает ее, говоря, что мог бы съесть ее, но не сделал этого, поскольку та ему помогла, таким образом происходит нейтрализация агрессии [6].

Рыцарский роман