Еврейские народные сказки. Том 3. Сказки евреев арабских стран

Рассматривая парадоксы как жанр, стоит отметить, что «наиболее популярны в Античности были парадоксы стоиков (mirabilia, admirabilia, inoptinata), особенно между 100 г. до н. э. и 200 г. н. э. Эти парадоксы в крайней и временами неожиданной форме выражают некоторые ключевые этические постулаты стоиков о мудреце, но часто к ним добавляются другие мудрые (sophos) мысли, особенно эпикурейского и кинического толка» [2].

Цицерон (103-43 до н. э.) в трактатах «Парадоксы стоиков» и «О пределах добра и зла» рассматривает эти парадоксы, Гораций (65-8 до н. э.) включает их в свои «Сатиры» (II.iii.158, vii.83), Сенека (4 до н. э. — 65 н. э.) обращается к ним в сочинении «О счастливой жизни». Мысль о том, что выполнение этического и религиозного долга и экономическое благополучие важнее политической силы и богатства, импонировала и авторам библейской литературы премудрости (см. Притч. 15:16–17, 16:19, 17:1, 28:6). В отличие от приведенного выше стиха из Книги псалмов в данных библейских стихах фигурирует скорее представление о благе (тов), чем о счастье (ошер), и под ним, вероятно, подразумевается стремление к счастливой, сбалансированной жизни. Но библейские тексты — это все же не философские трактаты, поэтому в различных книгах и стихах добродетель выделяется как источник счастья, что перекликается с идеей о том, что счастье есть следствие веры. Бен Зоме, который жил уже в постбиблейский период, удалось собрать все эти представления в одно высказывание, которое представлено в Мишне — традиционном еврейском источнике — и в то же время отражает как еврейские, так и эллинистические (и особенно стоические [3]) идеи о счастье. Этот синтез оказал серьезное влияние на всю последующую еврейскую мысль, его можно обнаружить и в хорошо известных историях, которые еврейские нарраторы пересказывают еврейским слушателям. Данная история — один из таких примеров.

Хотя парадокс о счастье глубоко укоренен в еврейской традиции, он появляется не во всех версиях данной сказки (другие сказки, в которых концепция счастья является центральной: ИФА 12214, т. 2, № 11; 8255, т. 2, № 35). Можно выделить два еврейских подтипа, которые будут соответствовать двум подтипам в нееврейских версиях:

1) действующими лицами являются император или генерал, названные по имени, и двое безымянных солдат, одному из которых приказано казнить другого [4];

2) безымянный король гуляет инкогнито по городу и находит счастливого и находчивого трудягу, который едва сводит концы с концами.

Приказ о казни и замена смертоносного меча деревянным происходит в обоих подтипах. Первый подтип распространен в основном в Европе, а второй более характерен для Ближнего Востока и присутствует в арабском фольклоре, где в качестве правителя выступает багдадский халиф Харун аль-Рашид (ок. 763–809). Значительное отступление от этого географического принципа происходит только в хасидской традиции. Ближневосточный тип данной сказки появляется в нарративном наследии р. Нахмана из Брацлава (1772–1810), который посетил землю Израиля в 1798–1799 гг. [5].

Обсуждение мотива переодетого короля см. в комментарии к сказке ИФА 3108 (наст. т., № 17).

1 Ивритское слово ашрей отражено как «счастливы», что является дословным переводом, который не искажает смысл оригинального слова: «Счастливы твои люди, счастливы твои приближенные». (В синодальном переводе — «блаженны». — Примеч. пер.)

2 Fischel, Н. A. Rabbinic Literature and Greco-Roman Philosophy. A Study of Epicuera and Rhetorica in Early Midrashic Writings (Leiden, The Netherlands, 1973), 70.

3 Понятие «счастье» крайне волновало греческих и римских стоиков. Их представления особенно важны для понимания концепции счастья в еврейской мысли, поскольку для евреев счастье тесно связано с образом идеального мудреца, а мудрецы играли ключевую роль на наиболее важных этапах формирования раввинистического иудаизма.

4 Шварцбаум описывает еврейскую версию данной истории, где неузнанным правителем является русский царь Николай: подразумевается либо Николай I (1796–1855, правл. 1825–1855), либо Николай II (1868–1918, правл. 1894–1917); см. Schwarzbaum, Н. Studies in Jewish and World Folklore (Berlin: de Gruyter, 1968), 225. В немецкой народной традиции существует подобная история о Фридрихе II (1712–1786, правл. 1740–1786); в венгерской традиции эта сказка рассказывается о короле Матьяше (1440–1490).

5 Данная история не входит в тринадцать историй, которые Натан Штерхарц (1780–1845) записал со слов р. Нахмана из Брацлава и включил в «Сефер Сиппурей га-Маасийот» (1814 или 1815), см. Band, A. J., ed. and trans. Nahman of Bratslav: The Tales (New York: Paulist Press, 1978). Согласно Кенигу, эта история была впервые опубликована в Иерусалиме в 1905 г. и называлась «Маасе ми-Битахон» («Сказка о помощи свыше»): Kenig, N. Z. Sefer Neveh Zadikim: Sippur Toldot Hayav shel Rabbi Nahman mi-Bratslav, be-Tseruf Perakim Muvh.arim ‘al Sefarav ve-Sifrei Talmidav [Книга приюта праведников…] (Benei-Berak, Israel: Kolel Bratslav, 1968/1969), 83.