Еврейские народные сказки. Том 3. Сказки евреев арабских стран

19 НУЖНО ВСЕГДА РАДОВАТЬСЯ СВОЕЙ УЧАСТИ

Жили-были в Ливане две женщины-соседки: одна была бедная, ее мужу не везло в делах, и он не приносил домой ни гроша. Вторая была богатой, но она не радовалась своей судьбе, а постоянно ворчала на мужа и кляла свою горькую долю.

Приближался Песах, а в доме бедной женщины не оказалось ни крошки, и на сердце у нее было горько. Но все же она не теряла надежды. Решила она собрать все детские вещи и пойти на реку постирать их. По крайней мере, они будут чистыми к празднику.

Сидела та женщина на берегу, стирала, и слезы катались по ее щекам, мешаясь с мыльной пеной. Вдруг она увидела подле себя старика, который смотрел на нее с состраданием.

— Что у тебя произошло, женщина? Тебе чего-нибудь недостает?

— Нет-нет! — ответила женщина. — У меня всего в достатке. Просто мыло попало в глаза, поэтому я заплакала. — И она поспешно вытерла слезы.

— Ты приготовила все к празднику?

— Да.

— И у тебя есть маца и вино?

— Разумеется.

— Готовы ли свечи и скатерти?

— Скоро будут.

— А праздничная трапеза?

— Само собой разумеется, скоро и она будет готова.

— Если так, то мир тебе и радостного праздника!

На следующий день богатая женщина отправилась к реке стирать одежду, ворча, как же тяжело готовиться к Песаху. Вдруг она увидела подле себя старика, и он спросил у нее то же самое, что спрашивал у бедной женщины.

На каждый из вопросов она отвечала зло и с горечью, говоря, что ничего у нее нет, а ее муж — безнадежный неудачник. Старик пожелал и ей радостного праздника и исчез.

В канун Песаха в доме у бедной женщины было хоть шаром покати. На столе не было ни крошки, и в доме царила темнота. Но голодные дети были одеты в чистые, светлые одежды, и скатерть на столе была белее белого. У богатой же женщины, наоборот, стол ломился от яств, но рты ее семейства были заняты не радостным восхвалением праздника, а упреками и ссорами.

Вдруг на улице появился седобородый старик. Он постучал своим длинным посохом в дверь богатой женщины и провозгласил:

— Да будет так, как ты сама себе пожелала на берегу реки!

Потом старик повернулся к дому бедной женщины, постучал в ее дверь и провозгласил:

— Да будет так, как ты сама себе пожелала на берегу реки!

И вот стол оказался заставлен самыми изысканными блюдами, под потолком появились серебряные лампы, и дом наполнился радостью, счастьем и праздничными песнями.

Женщина хотела поблагодарить чудесного старика, но он исчез, и никто больше его не видел. И тогда она поняла, что тот старик был не кто иной, как Илия-пророк, да будет он помянут к добру.

КОММЕНТАРИЙ К СКАЗКЕ 19 (ИФА 7803)

Рассказано Леей Яфе, родом из Ливана, ее сыну Аарону Яфе в 1967 г. в Га-Йогев, деревне в Изреельской долине.

Культурный, литературный и исторический контекст

Персонажи данной сказки, их действия и отношения встречаются повсеместно в еврейской нарративной традиции. Суета перед пасхальной трапезой, седером (см. сказку ИФА 7000, т. 1, № 17; ср. со сказкой 19878, наст. т., № 2), несоответствие богатства и добродетели [1], фигура Илии-пророка как чудотворца (см. сказку ИФА 19878, наст. т., № 2) — эти мотивы являются фундаментальными и присутствуют в нарративах всех еврейских общин. Однако согласно хранящимся в ИФА записям, эта история рассказывается только евреями из арабских стран [2]. Насколько нам известно (хотя это и не имеет никакого подтверждения ни в рукописях, ни в опубликованной литературе), эта сказка встречается повсюду от Ирака на востоке до Марокко на западе. То, что она имеет хождение в столь отдаленных друг от друга местах, может быть следствием как устной передачи традиции, так и расселения людей из одного региона, где рассказывали эту сказку, по всему Ближнему Востоку. Исторически местом ее происхождения могла быть Палестина в период поздней Античности.

Возможно (и это больше размышление, чем гипотеза), данная история является отголоском мишлей ковсим (притчи о прачках). Любителем этого жанра считался р. Йоханан бен Заккай — известный мудрец I в. н. э. (ВТ, Сукка 28а; Бава Батра 134а), но в талмудической литературе нет примеров таких притчей. В общем данная история является скорее волшебной сказкой, чем притчей, хотя Илия-пророк в ней действует не совсем как чудотворец: он лишь наделяет магической силой слова, которые произнесли сами женщины. Этим не только подтверждается эффективность магического языка, но также подчеркивается, что и обычный язык обладает магической силой, а женщины, таким образом, оказываются сами ответственны за свою судьбу. Предсказатели, волшебники, мистики и святые воздействуют на реальность больше словами, имеющими статус ритуала, нежели непосредственными действиями. Основой нарративной организации общества является противопоставление богатых бедным [3].