Еврейские судьбы: Двенадцать портретов на фоне еврейской иммиграции во Фрайбург

Со стороны отца семья Эли Клиглера из Черновиц, со стороны матери – из Вены. В XIX веке оба эти города были в одной стране, точнее, в одной Империи – в Австро-Венгерской. С той поры оба города как следует покачало на волнах истории: Вена побывала под немецким гауляйтером, а Черновцы – и под румынским королем, и под советским секретарем обкома. Но даже при Советах в Черновцах не пресекалась ни немецкая, ни еврейская жизнь и речь.

Дед Эли, Исраэль Элиягу Клиглер, родился и умер в Черновцах, где был уважаемым человеком – промышленником и габаем Большой синагоги. Тогда чуть ли не половину населения города составляли евреи, говорившие и на идише, и на немецком. В Черновцах, в 1894 году, родился отец Эли Клиглера – Вильгельм, а в 1901 году, в Вене, родилась его мать – Генриэтта. В 1921 году они поженились, и в 1922 родился их первенец Леопольд, единственный и старший брат.

Когда в 1939 году Черновцы были аннексированы СССР, на руках у советских были разные списки, в том числе и двухсот самых видных евреев, которым предстояла депортация в Сибирь. В списке был и отец Эли – Вильгельм, но его не нашли, а вместо него забрали его брата вместе с женой. Так отец избежал Сибири, но еще неизвестно, кому тут меньше не повезло.

В январе 1941 года родился Эли, а спустя полгода немецкие и румынские войска покатились на восток. Заняв по пути и Черновцы, немцы организовали здесь, как и повсюду, гетто. Родительский дом Клиглеров оказался на его территории, и в нем сгрудились все остальные родственники, жившие в других частях города. К этому времени немцы запретили принимать еврейских беженцев из Польши. Когда два родственника Клиглеров из Польши пришли к отцу и попросили убежища, он им отказал – как из-за запрета, так и из-за того, что дом уже был до крайности переполнен. Тогда эти «милые» люди донесли в полицию, что в доме отца живут польские беженцы, после чего отца арестовали и зверски били. Чтобы вытащить его за деньги из тюрьмы, мать продала все драгоценности и меха, – и его выпустили! Когда отца освободили, его было уже не узнать: успешный и богатый предприниматель и спортсмен превратился в раздавленного побоями и ущербного полуинвалида.

Очень многие евреи Черновиц были депортированы в Транснистрию, большинство из них там погибло. Но Клиглерам удалось пережить все ужасы гетто, избежать депортации и дождаться прихода в Черновцы в 1944 году русских. Вот вам сильное детское впечатление: по улице проходят советские танки, 4-х летний мальчик стоит с мамой на краю, и земля дрожит у него под ножками.

Еще в 1945 году, не дожидаясь конца войны, родители Эли решили бежать и от этой – советской – системы. С помощью симпатичных украинских проводников они нелегально перешли советско-румынскую границу. Но на границе произошло неожиданное: украинцы перестали быть милыми и просто забрали у них всё, что у них с собой было, кроме нательной одежды. В таких случаях говорят «гол, как сокол», но было и чему радоваться: Клиглеры были живы и попали туда, куда хотели, – в Румынию.

Они остались в Буковине, в городе в Ваттра-Дорнее в румынской ее части (Черновцы были столицей Северной Буковины, оставшейся в СССР) и в конце концов осели в Кампулунге, где жила сестра отца. Сам отец пытался устроиться на работу, но в том состоянии, в котором он вернулся из тюрьмы, единственное, что он ещё мог делать – быть ночным сторожем. Кормилицей семьи пришлось стать матери Эли, устроившейся в одну фирму бухгалтером. Маленький домик, в котором они жили, состоял из одной комнаты и кухни.

О старшем сыне семья долго ничего не знала, а он в это время был в Красной Армии и сражался с ненавистными немцами. Во время войны он был в румынском рабочем лагере, но ему удалось бежать и перейти на сторону врагов Рейха. Сначала он был шофером санитарной машины, а затем переводчиком на допросах немецких пленных – немецким языком он, как и все черновицкие земляки, владел как родным (достаточно указать на Пауль Целана).

Как только брат демобилизовался, он приехал в Черновцы, но своих уже не застал, но знал, что они уцелели и догадывался, что они были в Румынии. Сам он остался в Черновцах, там женился. О том, что он жив, стало известно в самом начале 1950-х, тогда наладилась хотя бы переписка, а в 1956 году, через 10 лет, мать впервые получила разрешение на приезд в Черновцы и свидание с сыном и его семьей. В Черновцах снова поселились евреи, но это были совсем другие евреи – русские евреи, выходцы, в основном, из Молдавии и Украины.

В Черновцы из Сибири в конце 1950-х гг. вернулся и депортированный брат отца. Все свои 20 лет в Сибири он с женой прожили в какой-то деревне, жизнь была невероятно тяжелой, но евреев там за то, что они евреи, не убивали. В начале 1960-х гг. он посетил брата в Румынии, познакомился и с племянником.

Если старший брат родился, как говорится, с «золотой ложкой во рту» и в детстве имел всё, то Эли родился накануне войны и рос в беднейших условиях, потому что у родителей теперь уже не было ничего.