Еврейские законы больших денег

Мы ходим в таких шляпах, она символизирует собой корону. Каждое утро мы говорим: «Венчающий Израиль великолепием этот головной убор».

В основном сегодня раввины ходят в шляпах – я не ощущаю какую-то гордыню, но я не хочу отходить от традиций. Опять же, в Израиле эта шляпа помогает от солнца. Здесь она может слететь, поэтому мы иногда ходим в кепочках.

Дмитрий: И напоследок – Ваш самый любимый еврейский анекдот.

Алекс: Расскажу его без комментариев. Это игра слов.

Когда Авраам приходит к Ицхаку домой, Ицхак ему говорит: «Авраам, чай пить будешь?» Он говорит: «Почему бы и нет?» Ицхах говорит: «Нет так нет». Вот так. Он ни о чем не говорит, но я просто люблю его!

Дмитрий: Философский анекдот. Алекс, огромное спасибо! Здоровья, процветания и мира нам всем!

Диалог с раввином Ароном Головчинером

«Есть определенная программа, которая составлена для каждого человека. Но человек всегда может переломить эту программу»

Арон Головчинер, раввин города Обнинска, директор школы «Месивта Любавич»

Дмитрий: Арон, расскажите, пожалуйста, о Вашем детстве.

Арон: Я родился в обычной советской еврейской семье. Отец – строитель. Мама – врач. Жил обыкновенной советской жизнью, успел побывать в октябрятах и пионерах. В комсомоле уже не довелось. Типичная семья, где еврейского было, наверное, не так много. Бабушки и дедушки всегда говорили на идише, когда они хотели, чтобы внуки их не поняли.

Постоянное выяснение перед телевизором – кто еврей, кто не еврей.

Еще из еврейского – всегда маца на Песах, шеститомник Шолома Алейхема на полке – как и в каждой еврейской семье.

Дмитрий: Помню, помню. Коричневого цвета?

Арон: Да-да-да, он самый.

Что еще? Большое количество книг – при том что у нас была не очень большая квартира, каждое свободное место занимали книжная полка, шкафы, потому что книг было много. Не только еврейские – это и классика, и научная литература. С учетом того, что мама врач, было много медицинских книг, энциклопедий. К книгам всегда было трепетное отношение. У нас в семье поощрялось чтение.

Дмитрий: Что вам не разрешали делать в детстве?

Арон: Наша семья была достаточно строгих взглядов.

Сейчас, когда я уже сам родитель, понимаю, что правильно беспокоились старшие, когда уходил гулять с друзьями и не приходил вовремя, как обещал.

Присутствовал большой культ еды – в еврейской семье, если мальчик накормлен, значит, он счастлив и здоров одновременно. Поэтому всегда завтрак, обед, ужин, компот. Все как полагается.

Естественно, с определенным набором еврейских блюд – кисло-сладкое мясо, фаршированная рыба.

Никакого серьезного понятия о кашруте, о кошерности не было, но традиции соблюдались. Для меня это были обычные блюда, я думал, что все едят фаршированную рыбу по праздникам, все едят мясо с черносливом. Но, как в любой семье, самым любимым блюдом было оливье.

Дмитрий: Чему вас учил отец в детстве?

Арон: Главой семьи у нас была, конечно, мама. Она знала все обо всем – где, чего, как. Велись маленькие книжечки, где записывались траты: сколько денег на что ушло.

С папой были больше дружеские отношения. Когда я был маленьким, по субботам и воскресеньям мы выходили гулять в парки. Мы с родителями жили на Кутузовском, у станции метро «Фили» – там еще были старые железнодорожные пути. Помню, все время ходили гулять по шпалам….

Дети этого не ценят. Сейчас я понимаю, что такие яркие вспышки из детства очень ценны потом. И я могу сказать: главное, чему, наверное, меня научил папа, – хотя он специально этому меня не учил, – в том, что действительно надо ценить эти моменты.

Понятно, что все заняты. Бизнес, работа, встречи с друзьями. Но уделять время детям – вот это главное. И дети это запоминают.

Дмитрий: Когда в семье принимались решения, у вас было право голоса?

Арон: Вопросы, которые касались лично меня, конечно, со мной обсуждались. Например, когда меня заставляли ходить в школу фигурного катания, через некоторое время я четко сказал – нет. И это помогло.

Но в каких-то общих вопросах мнение детей не спрашивалось. Максимум – перенести на неделю отъезд на дачу или возвращение с нее. Там можно было ожидать, что твой голос услышат.

Дмитрий: Вас ругали за оценки?

Арон: Меня ругали за плохие оценки. В семье была установка, что учиться надо не просто хорошо, а замечательно. Предполагалось, что я должен учиться на пятерки.