Еврейскiй вопросъ

Я остановился здѣсь на Лессингѣ нѣсколько дольше и посвятилъ ему нѣсколько страницъ, хотя его мнимая поэзiя, его неискусная критика искуства, его теологическiя пререканiя, его заступничество за iудеевъ и, наконецъ, его дрянной iудейскiй характеръ, — все это составляетъ предметъ особаго небольшого моего труда (Сверхоцѣнка Лессинга и его заступничество за iудеевъ, 1881). Но данный мною сжатый очеркъ умѣстенъ здѣсь потому, что сверхоцѣнка Лессинга iудеями составляетъ ближайшiй и популярнѣйшiй примѣръ дѣйствiй безстыднѣйшей iудейской рекламы, и что Лессингъ, вмѣстѣ съ Бёрне и Гейне, образуютъ группу литературныхъ именъ, которую кратко можно назвать iудейскою группою, и держать въ почтительномъ отдаленiи отъ дѣйствительно творческихъ и истинно оригинальныхъ величинъ, каковы Вольтеръ, Руссо, Бюргеръ, Байронъ, а пожалуй съ прибавкою также Гёте, Шиллера и Шелли. Если бы ежедневная пресса не находилась вся въ рукахъ iудеевъ, то и нельзя было-бы предъ лицомъ народовъ искажать истину съ такимъ пустозвонствомъ, устранять всякое натуральное cужденiе и его мѣсто всюду заменять предвзятымъ iудейскимъ мнѣнiемъ. Тамъ, гдѣ все это могло бы безъ всякаго стѣсненiя развиваться дальше и дальше, тамъ смущенные этимъ бѣдствiемъ народы должны бы были примириться съ мыслью, что генiй ихъ долженъ погибнуть въ этихъ низинахъ iудейской пошлости и, въ концѣ-концовъ, найти себѣ могилу подъ этою тиною iудейской лжи.

Съ тѣхъ поръ какъ упомянутый мой трудъ о Лессингѣ, въ который я включилъ черты моей эстетической системы, началъ прокладывать себѣ путь и вслѣдствiе этого — несмотря на то, что вся, какъ либеральная, такъ и угодническая, какъ революцiонная, такъ и реакцiонная пресса и литература находится въ обладанiи у евреевъ — когда, не смотря на это, все-таки начали выступать симптомы начинавшагося пренебреженiя къ Лессингу, тогда iудеи, со своею глупою отвагою, чтобъ не сказать — со своею глупою наглостью, приняли иную тактику, которой я не успѣлъ еще оборвать. Чтобы мѣру своего апоѕеоза и канонизацiи пополнить еще кое-чѣмъ, они стали этого жидовствующаго Лессинга выдавать за нѣемецкаго патрiота. Таковымъ онъ долженъ былъ явиться намъ въ своей „Миннѣ фонъ-Барнгельмъ”, тъ.-е. въ томъ комедiйномъ упражненiи, о которомъ я въ своемъ трудѣ 1881 г. не счелъ приличнымъ и упомянуть, ибо я рѣшительно не могу измѣрять людей иначе, какъ мѣркою относительной ихъ значительности, малой примеси дрянности, но не мѣркою рѣшительнаго ихъ ничтожества. На дѣлѣ, пьеса показываетъ, что позволяетъ дѣлать съ собою публика iудейскимъ литераторамъ, если ей можно преподнести, будто въ лицѣ героя пьесы, майора фонъ-Телльгейма, патриотически прославляется нѣмецкiй характеръ. Публика эта, очевидно, должна позабыть, что герой комедiи, во всякомъ случаѣ, долженъ быть героемъ для забавы зрителей, чтобы не сказать, для осмѣянiя. Таковъ онъ и есть на дѣлѣ, поскольку вообще Лессингъ могъ еще состряпать нѣчто такое, что, — не говорю, походитъ, но должно-бы было походить на комику. Осторожно вводится нѣчто такое, что iудеи представляютъ себѣ подъ именемъ нѣмецкаго Михеля, и это и даетъ ему случай позабавиться. Итакъ, разъ въ какой-либо лессинговской фигурѣ есть хоть чуточку нѣмецкаго характера, то это непременно будетъ каррикатура, введенная ради того, чтобы надъ нею поиздеваться. Даже и на Фридриха Великаго на заднемъ планѣ бросаетъ Лессингъ, — притомъ такъ, что не понять этого нельзя, — двусмысленеый свѣтъ, и для болѣе тонкаго знатока несомнѣнныя заднiя мысли автора пьесы совершенно прозрачны. Враждебность по отношенiю къ Вольтеру и Фридриху, которые не были друзьями iудеевъ, у Лессинга, какъ полуiудея и друга жидовства, понятна сама собою; только нужно было, тамъ, гдѣ рѣчь шла о темѣ въ рамкахъ патрiотической военной исторiи, — нужно было, помня о Фридрихѣ и зная чувства публики, враждебность эту какъ-нибудь прикрыть, такъ чтобы злыя чувства автора выступали не слишкомъ явственно. Для театральнаго литератора важно было, чтобы пьеса была пригодна къ постановкѣ на сцену, и навѣрное въ намѣренiе его не входило, чтобы болѣе проницательное изслѣдованiе, не смотря на всѣ утайки, могло бы прямо указать, каковъ былъ тутъ злой умыселъ. Такъ какъ здѣсь въ большiя подробности по поводу этой комедiи входить я не могу, то удовольствуюсь немногими намеками и указанiями для распознанiя той вредной современной iудейской комедiи, которая заключается въ томъ; чтобы въ эпоху шовинистскихъ вѣянiй представить Лессинга даже нѣмецкимъ патрiотомъ, притомъ на основанiи комедiйки, которою онъ пытался, дѣйствуя изъ-подтишка и сзади, нанести нѣсколко ударовъ нѣмцамъ.