X. «Ифигения Таврическая»
1. Миф об Ифигении в Тавриде
Согласно «Киприям», как мы видели, Артемида спасла Ифигению с костра и перенесла ее к таврам, где сделала ее бессмертной. К таврам – это значило в свой сказочный рай. Бессмертие в таких условиях тождественно с божественностью; как божество, Ифигения должна была быть родственной самой Артемиде, – но – соответственно кровавому обряду ее жертвоприношения – преимущественно в ее мрачном, жестоком значении; Гесиод и Стесихор поэтому отождествили ее с Гекатой. Когда настало время локализировать сказочную Тавриду, ей нашли место на окраине тогдашнего греческого мира, на острове Лемносе. Таким образом, Ифигения-Геката была связана с династией лемносских царей, известных из истории Ипсипилы, и специально с царем лемносским Фоантом.
Но эта окраина не навсегда осталась таковой; и когда эпос «Аримаспея» (VI в.) познакомил греков со скифами на Понте Евксине, Таврида с Фоантом и богиней Ифигенией отделилась от Лемноса и была перенесена к скифам. По свидетельству Геродота, крымские тавры «приносят в жертву (богине) Деве потерпевших кораблекрушение и вообще доставшихся им в руки эллинов… а самое богиню, которую они так чествуют, тавры называют Ифигенией, дочерью Агамемнона».
Независимо от этого развития таврической Ифигении в различных местах Греции привился суровый культ Артемиды-Таврополы, т. е., по-видимому, богини – «укротительницы быков». Ее созвучие с таврической богиней в связи с притязаниями греческих городов – особенно Спарты и Афин – на гегемонию, т. е. на наследство Агамемнона и Ореста, заставил признать в ее «упавших с неба» кумирах своего рода символы всеэллинской державы, завещание Ореста приютившему его городу. Таким образом, возник миф о похищении Орестом кумира таврической богини. Ифигения в этой версии предания превратилась в жрицу – чему специально в Аттике способствовала наличность
Таково было параллельное развитие двух религиозных образов – таврической богини Ифигении, с одной стороны, Орестовой Артемиды-Таврополы, с другой. Соединил их впервые, насколько мы можем судить,