Европа. Естественная история. От возникновения до настоящего и немного дальше

В 2010 году специалисты объявили, что секвенировали весь геном неандертальца ²⁰⁶. Ни в одной человеческой Y-хромосоме, передающейся по мужской линии, не было обнаружено неандертальской ДНК²⁰⁷. Если это не случайность, то такое отсутствие может означать одно из двух: либо в половую связь вступали только человеческие мужчины и неандертальские женщины, либо это результат любопытного генетического феномена, известного как правило Холдейна. Оно было сформулировано великим британским биологом-эволюционистом Джоном Холдейном в 1922 году и утверждает, что если у какого-то гибрида бесплоден только один пол (как, например, у мула), то это, вероятно, пол с двумя разными половыми хромосомами. У людей и большинства других млекопитающих мужские особи имеют хромосомы X и Y, а женские – две X-хромосомы, поэтому правило Холдейна предсказывает, что у млекопитающих гибриды-самцы окажутся стерильными с большей вероятностью, чем самки. Одно исследование намекает на то, что именно правило Холдейна может обусловливать отсутствие неандертальской ДНК в Y-хромосоме метисов, но в настоящее время мы не знаем этого достоверно ²⁰⁸.

Существуют две основные заявки на открытие окаменелых останков человека древнее найденных в Пештера-ку-Оасе. В пещере к югу от итальянского города Таранто найдены два детских зуба, которые, как сообщается, принадлежат современному человеку и имеют возраст между 43 000 и 45 000 лет, а в одной из пещер английского графства Кент обнаружен фрагмент верхней челюсти в ассоциации с костями животных, которые датируются временем от 41 500 до 44 200 лет²⁰⁹. Датировка детских зубов выполнена по извлеченному из них материалу, но там не было ДНК, а это означает, что их принадлежность человеку основана исключительно на форме. С другой стороны, челюсть из Кента однозначно человеческая, но ее возраст определен по датировке костей животных, сохранившихся в тех же отложениях, – приходится принять на веру, что все эти окаменелости одного возраста. В обоих случаях, на мой взгляд, доказательства недостаточно надежны, чтобы говорить о более раннем присутствии людей в Европе.

Будучи палеонтологом, я обычно имею дело с обрывочными свидетельствами и благодаря тезису Синьора – Липпса смирился с тем, что никогда не найду ни первого, ни последнего представителя какого-либо вида. Неужели нам действительно посчастливилось обнаружить в Пештера-ку-Оасе данные об одном из первых поколений европейских первопроходцев? Я не могу этого доказать, но это место кажется особенным – в самом деле достаточно особенным, чтобы оказаться, возможно, единственным исключением из принципа Синьора – Липпса за всю историю.

В пещере Пештера-ку-Оасе не найдено костей неандертальцев. Похоже, что кости этого метиса попали в пещеру с водой извне – рядом не обнаружено никаких свалок отбросов, которые указывали бы на то, что там жили люди. Мы никогда не узнаем наверняка, что произошло у Железных Ворот десятки тысяч лет назад. Все, что мы можем сделать, – нарисовать картину, согласующуюся с немногими известными фактами: какая-то группа людей во время похода к новым территориям наткнулась на группу неандертальцев и убила всех, кроме женщин, которые были пленены и выносили детей своих захватчиков.

Но в этой истории должно быть нечто большее. Наблюдается определенная странность в том, что колонизация Европы так запоздала. По мере распространения современных людей одна их ветвь двигалась по берегам Южной Азии и как минимум 45 000 лет назад достигла Австралии. Европа куда ближе к Африке, чем Австралия, – так почему же людям потребовалось намного больше времени, чтобы ее колонизировать? Часть ответа может заключаться в экологических нишах, занятых ранними человеческими мигрантами. Группы, дошедшие до Австралии, похоже, научились ловить рыбу и моллюсков – ранее эта ниша была в основном свободной, хотя обеспечивала обилием жиров и белков. С помощью копий, сетей, каменных молотков и плотов люди могли эксплуатировать колоссальные богатства прибрежных рифов и заливаемых участков берега гораздо эффективнее других видов.

А вот людям, жившим вдали от побережья, приходилось конкурировать за ресурсы новых территорий с близкими видами – неандертальцами, денисовцами или эректусами, которые уже умели их добывать. Более того, 38 000 лет назад Европа была холодным и недружелюбным местом, где тропические гоминиды, возможно, боролись за выживание. Неандертальцы, уже приспособившиеся за тысячелетия к суровым условиям континента, могли составить серьезную конкуренцию. Однако затем случайно возникли гибриды человека и неандертальца, которые быстро распространились на запад и вытеснили популяции «чистых» неандертальцев ²¹⁰. Кажется вероятным, что первые метисы обладали полезными знаниями, полученными от неандертальских матерей, а унаследованная от них же бледная кожа давала особое преимущество, поскольку способствовала образованию витамина D под воздействием солнечного света.