Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг.

Это осознание с тех пор становилось постепенно все яснее, охватывало все стороны цивилизации. Крестовые походы сами по себе были важной причиной, приведшей к этому результату. Объединив людей всех наций, которые руководствовались общим намерением и стремились к общей цели, они лучше познакомили их друг с другом, создали общие потребности и желания и в колоссальной мере стимулировали разнообразные виды взаимодействия — безусловно необходимые условия сообщества народов. Феодальная изоляция предыдущего века была возможной именно потому, что все это практически отсутствовало где бы то ни было. Когда эти условия возникли и стали стремительно расширяться, как это произошло под влиянием Крестовых походов, начала формироваться современная общая жизнь мира, и так был сделан огромный шаг прочь от Средневековья.

Также нельзя не признать значения того, что эпоха Крестовых походов была периодом сильной ажитации, охватившей одинаково всех. Это было время, когда всеми людьми овладел пылкий энтузиазм, и почти неподвижное феодальное общество было глубоко взбудоражено им на всех его уровнях. Легко заметить, что все, что таким образом накаляет страсти людей и ввергает общество в брожение чувств и умов и активизирует деятельность, все это великая движущая сила, которая приводит в движение колесо прогресса и открывает новую эпоху достижений.

Не следует также упускать из вида, что людьми в Крестовых походах в целом двигали рыцарские мотивы и благородные и высокие идеалы. Разумеется, хватало и эгоизма, и подлости, но главным чувством у большинства крестоносцев был, особенно в начале Крестовых походов, возвышенный, бескорыстный энтузиазм.

Что касается увеличения реальных знаний и прямого влияния на науку итоги Крестовых походов были невелики. Греки в отдельных аспектах и сарацины во многих ушли далеко вперед по сравнению с крестоносцами. Христиане могли многому научиться у мусульман и в конце концов действительно научились; но это произошло не на Востоке и не в непосредственной связи с Крестовыми походами. Кое-что они узнали напрямую, особенно в области географии. Однако Крестовые походы оказали глубокое косвенное влияние на науку, добившись осознания невежества и пробудив жажду знаний, так что успех Крестовых походов в этом отношении состоял в том, что они подняли общий интеллектуальный уровень, хотя и не особо пополнили запас конкретных фактов.

Тем, кто участвовал в них, они показали пользу путешествий. Походы привели их в новые места, познакомили с другими народами и отличным от их образом жизни. Прежде всего они заставили их осмыслить, что в мире есть люди, которые превосходят их по знаниям, устройству правительства, нравам, да и всей цивилизации, и что им самим еще есть чему поучиться и есть что изменить, прежде чем они по-настоящему смогут претендовать на то высокое положение в мире, которое, как им казалось, они занимают. Этот факт, как ни странно, иллюстрирует растущее уважение авторов той эпохи к мусульманам, и это важнейший факт в истории цивилизации. Западный ум был пробужден и стимулирован контактом с более высокой цивилизацией, хотя он еще не нашел ни своих лучших учителей, ни правильного пути к достижению истинной науки. Интенсивные интеллектуальные стремления в последней части XII и в XIII веке, хотя и вели в бесплодные пустоши схоластики, все же положили начало современной науки и стали первым шагом к возрождению образования.

Начало этой жажды знаний, как и многих других вещей, которые мы относим к результатам Крестовых походов, можно проследить до тех времен, когда они еще не возникли. Уже в X веке можно найти множество признаков того, что европейский ум стал пробуждаться, у людей проснулось страстное желание учиться, и даже они начали осознавать тот факт, что за этим они должны обратиться к арабам. Герберт Реймский — Сильвестр II[94] — по духу был предшественником Роджера Бэкона [95] и Лоренцо Валлы[96], как Иоанн Скот Эриугена[97] за век до того — его великого тезки XIII столетия. Хотелось бы также верить, что еретики, сожженные в Орлеане в 1022 году [98], о которых мы почти ничего не знаем, были представителями еще слабого движения того критического мышления, которое гораздо более явно проявляется в Абеляре[99] в области теологии и в вальденсах в области практического христианства.

Но лишь в XIII веке мы достигаем первую из великих интеллектуальных эпох со времен древней истории, поистине одну из величайших во всей истории человечества. Если труд, которому этот век в первую очередь посвятил себя — абстрактная и умозрительная философия, был оставлен миром на пути прогресса, все же в свое время это был большой шаг вперед на этом пути, а свой прямой и долговременный вклад в мировую цивилизацию этот век внес тем, что создал университеты.