Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг.

Одно особое обстоятельство, которое привело к созданию этого нового института, само по себе знаменует прогресс, достигнутый королевской властью. Одним из важнейших ресурсов первых Капетингов было богатство церкви. Но они черпали средства из этого источника в порядке общего налога на доходы церковников только с согласия папы, которое давалось в каждом отдельном случае на ту или иную одобренную папой цель. Теперь же Филипп Красивый ощутил себя достаточно сильным, чтобы не обращать внимания на это согласие и потребовать, чтобы духовенство, как и другие классы, подчинилось быстро формирующейся налоговой системе государства. Папа сразу же стал защищать свои права, и возникший из-за налогообложения конфликт мгновенно вызвал множество разных вопросов о положении фактической политической независимости в государстве, на которое претендовала церковь. По тем или иным пунктам все сильные короли династии Капетингов — Людовик VI, Филипп-Август и Людовик Святой — входили в конфликт с папством. Теперь же государство стало настолько централизованным, что война велась по всем вопросам сразу и, казалось, затрагивала само отношение церкви к государству.

Скорее всего, для общего эффекта, чтобы произвести внушительное впечатление, что в этом конфликте за ним стоит вся его страна или, по крайней мере, что он держит в руках всю свою страну, Филипп в 1302 году созвал первые — или первые значительные — Генеральные штаты[116]. При этом он придал им действительно представительный характер и определенность состава, которая превратила его в новый институт. Члены первых двух Генеральных штатов — духовенство и дворяне — были созваны персонально и присутствовали лично или через своего уполномоченного представителя. Города всего королевства, созванные через бальи, избрали своих представителей, чтобы сформировать третий Генеральный штат.

Сила, поднявшая третье сословие до положения в обществе рядом с двумя другими, была силой денег. Однако представители третьего сословия были в данном случае вызваны в Генеральные штаты не для того, чтобы дать свое согласие на введение налога. Непосредственной целью короля было заручиться поддержкой своей политики от всех слоев общества. Однако прошло немного времени, как короли стали все чаще представлять вопрос налогообложения на решение Генеральных штатов, чтобы облегчить их сбор. При этом короли создали чрезвычайно опасное оружие против самих себя, если бы Генеральные штаты смогли им воспользоваться. И то, что они им не воспользовались, была не совсем их вина. Тот факт, что это собрание сначала было только совещательным органом и не имело полномочий на самостоятельные действия, что права законодательства и налогообложения фактически находились в руках короля, был серьезным, хотя и не роковым препятствием на пути формирования конституционной монархии. Французское собрание по-прежнему обладало возможностями английского парламента. Если бы оно получило прочную народную поддержку и руководство, которое пользовалось бы всеобщим уважением, если бы во всей Франции был общий опыт и понимание самоуправления как резервного фонда, которым могло бы пользоваться, тогда оно, по всей вероятности, добилось бы того, чего добился парламент в соседнем королевстве. Роковую роль сыграло именно отсутствие этих неинституциональных и неосязаемых, но мощных элементов роста.

Эпоха быстрого географического и институционального роста при королях из дома Капетингов по прямой линии сменилась долгим периодом беспорядка и катастроф, в котором национальное развитие по обоим этим направлениям почти прекратилось. Вскоре после восшествия Филиппа VI, первого короля из дома Валуа, началась Столетняя война с Англией. В действительности это была борьба за последние английские владения во Франции. Филипп VI немедленно возобновил старую политику ослабления английской власти над Гиенью при помощи интриг и любыми другими способами, и Эдуард III не замедлил принять защитные меры. Однако это стало результатом истинно национального характера, который приобрели оба государства, того, что война затронула более широкие вопросы, чем на ранних этапах, — вопросы о владычестве Англии над Шотландией и Франции над Фландрией, и наконец на время создала опасную ситуацию, опасную одинаково для Англии и Франции, что английский король может на самом деле добиться выполнения своей претензии на французский трон, которая поначалу выдвигалась только как военная мера.