Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг.

Правление Бонифация закончилось с его смертью в 1303 году, когда он погиб от рук напавших на него врагов. Он потерпел неудачу во всех своих попытках контролировать политические дела там, где зародился новый национальный дух. На самом деле это был конец целой эпохи в истории папства. Старые победы церкви над государством уже не повторялись. Силы современной политики, свергшие папство с имперской позиции, к которой оно так стремилось, на уровень политической малозначимости, едва ли не меньшей, чем у современной Священной Римской империи, уже начали действовать.

После смерти Бонифация Филипп IV решил не допускать повторения подобного конфликта в будущем и подчинить пап непосредственно своей власти и после небольшого перерыва, пока правил Бенедикт XI, добился избрания папой французского прелата Климента V. Так на семьдесят лет папство попало под влияние Франции. Внешним признаком этого был перенос папской резиденции и, следовательно, фактической столицы церковного мира в Авиньон, город в Провансе у французской границы. Коллегию кардиналов заполнили французские прелаты, и на какое-то время короли Франции или французские короли Неаполя почти открыто контролировали политику папства.

Нетрудно представить себе последствия. Международная политика в современном смысле еще не сложилась, но тогда уже проявились первые слабые признаки противоположных интересов, которые со временем, когда внутренние дела государств приобретут более устоявшийся характер, приведут к современной межгосударственной политике. Нации начали подозревать друг друга и опасаться посягательств. У каждого правительства были свои цели, которых оно нетерпеливо пыталось добиться на своих территориях, в чем ему могли бы помочь или помешать другие государства. До тех пор, пока папы продолжали занимать положение верховного судьи над всеми государствами, не находясь под прямым влиянием какого-либо из них, и пока они не обслуживали явных политических интересов, они могли бы отчасти сохранять свое имперское положение. Дух новых наций мог отвергать прямое вмешательство пап в их внутренние дела, но они едва ли стали бы возмущаться, и более того, часто бывали рады воспользоваться международным влиянием папства к собственной выгоде. Политика пап после возникновения наций должна была заключаться в том, чтобы по возможности сохранять максимальную свободу от всех конкретных политических вопросов и всячески совершенствовать и укреплять свою международную власть.

Папство в Авиньоне было, напротив, практически полным отречением от этой позиции. Это было почти такой же внезапной и окончательной гибелью имперской власти пап, как крах Гогенштауфенов — гибелью имперской позиции германских королей. Как только другие государства Европы увидели или подумали, что видят, что папы находятся под контролем Франции, что их бесспорные духовные права и притязания на другие сферы используются в интересах французской политики, что папы на самом деле стали орудием французских королей, тогда национальный дух сразу пробудился в оппозиции к папскому вмешательству, и папы утратили даже то уважение и повиновение, которым пользовались в других государствах. Папам уже никогда не удалось вернуть себе прежнего положения в общеевропейских делах, с которого они спустились, отправившись в Авиньон. В действительности вернуться к прошлому им, разумеется, не позволяло возникновение новых сил и новых условий, новой общей атмосферы, но историческими фактами, благодаря которым эти новые силы встали на пути у требований пап, были поражение Бонифация в его конфликте с Филиппом IV и последующее «вавилонское пленение» в Авиньоне.

Англия, например, воевала с Францией почти в течение всего этого периода, и то чувство, что папы — союзники ее врага, вне всяких сомнений, имело отношение к неоднократным строгим мерам, которые принимались в правление Эдуарда III, чтобы ограничить право пап на вмешательство даже в церковные дела страны, мерам в виде статута о кандидатах на получение бенифициев против права пап назначать получателей бенефициев в Англии или praemunire[144] против ходатайств к папскому суду, а также в отказе страны выплачивать ежегодную дань, которая была знаком феодальной зависимости Англии от папства, закрепленной присягой короля Иоанна.