Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг.

Убеждение в шарообразности Земли никогда не было полностью забыто. Ему ясно и однозначно учили древние ученые, и хотя во времена тьмы и суеверий распространилось мнение, что Земля плоская, даже в те дни его никогда не разделяли люди, обладавшие хоть какими-то зачатками знаний и вообще задумывавшиеся о простейших фактах астрономии. С накоплением более общих знаний древности, в результате возрождения науки, античные взгляды снова стали преобладать. В 1410 году Петр д’Альи[143]собрал мнения античных ученых по этому вопросу и несколько мнений из средневековых источников, например Роджера Бэкона из книги Imago Mundi («Картина мира»), которая пользовалась популярностью и, по-видимому, оказала определенное влияние на Колумба. Вероятно, еще более ранним и решающим влиянием для него оказалось то, что утверждал великий итальянский ученый того времени Тосканелли, который в 1474 году написал ему очень любопытное письмо, где обращал его внимание на путь к возможностям, которые открывало путешествие на запад. Однако идеи Тосканелли, как и идеи Петра д’Альи, были основаны на изучении античных источников. Эти взгляды, полученные из древней науки, подтверждались, на взгляд Колумба, некоторыми фактами наблюдения, которые он собрал из разных источников — рассказов моряков, преданий и прочего — и которые, как правило, говорили о существовании суши на западе.

Таким образом, из этих фактов очевидно следовало, что, как и в случае с первым большим прорывом в физической науке — коперниковской теории Солнечной системы, — так и в первом значительном расширении наших практических знаний о самой Земле, новый прогресс начал путь с возрожденных идей древности и что современная наука опирается на древнюю.

Но Колумб был сыном Ренессанса не только по источникам своих знаний. Еще более явно он был таковым по духу, который двигал им и поддерживал его.

Особенно новым и своеобразным в нем, тем, что привело к его огромному успеху, было не его знание научных фактов. Весь научный мир его времени верил в них так же, как и он. Но это было то, что, веря в истинность научных выводов, он отважился действовать в соответствии с этой уверенностью; именно его сильная и непоколебимая уверенность в себе и смелость помогли ему дойти до конца. В этом он был совершенно современным человеком. Однако надо помнить, что ни одному современному исследователю Центральной Африки или полюсов не приходится быть настолько же смелым или иметь такой же упорный и решительный дух и быть готовым встретиться с неожиданным и преодолеть его. Современный человек уверен в действенности науки, что было невозможно для Колумба, и, что еще важнее, он знает о вероятных опасностях, с которыми ему придется столкнуться, тогда как Колумб не мог иметь о них никакого представления.

Для Колумба эпоха Возрождения проявилась не только как возвращенное знание, на котором можно было бы основать новый прогресс, но и как рождение нового духа, твердой уверенности человека в собственных силах и в господстве над природой, которое привело и к открытию Нового Света в географии и к созданию нового мира в идеях. Вряд ли кто-то из современников Колумба был столь же полным представителем эпохи, как он сам. Это был век смешения, где старое и новое перемешивалось в необычных пропорциях и с неоднозначными результатами; старые суеверия и средневековые идеи шли бок о бок с научной критикой и современными убеждениями. Так было и с Колумбом. Он был современным человеком с сильной верой в науку и активной уверенностью в себе. Но он был и средневековым человеком, который разделял схоластическое богословие, считал, что пророки особо предсказали его предприятие, а к осуществлению этого предприятия его, видимо, привело в том числе и желание раздобыть средства для нового Крестового похода для спасения Гроба Господня, в той же мере, что и научные и коммерческие мотивы.

Последствия экспедиции Колумба не ограничивались наукой или торговлей. Его открытие было самым революционным, и его интеллектуальные последствия принесли не меньшую пользу, чем практические. Они, пожалуй, оказались больше всех тех, к которым приводило любое другое открытие подобного рода. С ними можно сравнить разве что расширение человеческого разума, которое следовало за такими научными событиями, как публикация трактатов Ньютона, или, если говорить о нынешнем столетии, доказательства геологических эпох Лайеля или изложение методов эволюции Дарвина.

Были и другие события того же рода, которые, соединившись, привели к появлению того же интеллектуального характера и сделали его преобладающим научным духом времени, — это исследования португальцев, изобретение печати, новые открытия классических трудов, большое расширение области исторических знаний и опровержение старых убеждений во всех областях. Эти события привели не только к быстрому расширению мысли и умственного опыта, но и к готовности принимать новые идеи, что характерно для современности.