Читаем Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг. полностью

Его первым шагом в этой работе стала публикация в 1505 году издания работ Валлы, его критики Вульгаты[134] со своим предисловием. Затем, в 1516 году, он опубликовал первое собственное издание Нового Завета с пересмотренным греческим текстом, новым латинским переводом и критическими примечаниями, в которых он защищал свои расхождения с Вульгатой и обращал внимание на некоторые любопытные черты раннего христианства, которые считал необходимым подчеркнуть [135]. Труд выдержал пять авторизованных и несколько пиратских изданий при его жизни и был продан в тысячах экземпляров по всей Европе. Помимо работы над Новым Заветом, Эразм подготовил издания множества первых Отцов Церкви.

Хотя во всем, что предпринимал Эразм, его намерением, бесспорно, была подлинно научная работа, все же во всем этом отчетливо просматривается реформаторская цель. Он хотел показать людям, что такое раннее христианство, и таким образом побудить их отвергнуть злоупотребления и извращения, которые прикрывались именем христианства. Однако, когда мы подойдем к Реформации, станет очевидно, что его реформаторская цель была не той же, что у Лютера, и что Эразм не мог быть его последователем [136].

Тот факт, что Лютером в то время двигала все та же руководящая идея, что и Эразмом, и что он лелеял то же заветное желание восстановить истинное христианство, а также то, что он пришел к этой мысли независимо, не делает вклад Эразма в окончательный успех реформы Лютера менее важным. Идея о необходимости обращения к изначальным источникам знаний витала в воздухе как неотъемлемая часть эпохи Возрождения. Что касается христианства, то было абсолютно очевидно, что на этот призыв будет ответ и его плоды будут понятны и простым людям, и ученым. Это сделал Лютер. Но он вряд ли сумел проделать свою работу, и определенно не с таким успехом, если бы не Эразм. Труд Эразма не только помог пробудить и распространить эту идею, но и дал в руки Лютеру готовый материал, нужный ему для аргументации. Лютер был революционным вождем, а Эразм — ученым.

В связи с установленной нами связью с Реформацией мы видим один из способов, которыми движение Возрождения стало важным фактором других великих движений того времени и перешло в общую революцию — социальную, политическую и религиозную, — с которой началась современная история. Еще один из его прямых результатов тесно связывает его с нашим временем, положив начало одному из путей величайшего прогресса.

Применение к естественным и физическим наукам новых методов исследования, которые принесло Возрождение, началось не так рано, как в науках исторической и филологической критики. В этих областях положительный прогресс уже начался, в то время как науки о природе по-прежнему в основном занимались сбором и реконструкцией фактов, известных еще в Античности, — той работой, которую для классической учености представляют Петрарка и следующее за ним поколение. Но первый великий шаг современной науки, один из величайших шагов по важности его результатов — теория Солнечной системы Коперника, по праву относящийся к истории Ренессанса, хотя выводы Коперника не увидели свет вплоть до 1543 года.

В своем обращении к папе Павлу III, которому он посвящает свой труд, Коперник описывает почти идеальный научный метод, который применял в своей работе. С ним он, возможно, познакомился в Италии, где учился около десяти лет, приехав туда в 1496 году — вероятно, в том же году, когда Колет вернулся в Англию. Как первый шаг он отмечает свою неудовлетворенность старой теорией, затем говорит о поиске другой теории в древней литературе, рассуждает о предположении, которое нашел там, пока оно не приняло форму определенной теории, о годах наблюдений, в течение которых он проверял теорию фактами, и, наконец, о порядке и гармонии, к которым свелись наблюдаемые факты в его теории. Благодаря огромному шагу, который таким образом сделал Коперник, прогресс астрономии шел быстро и непрерывно, и вскоре за ней последовали и другие науки.

Следуя основной нити интеллектуального труда, которая проходит через эпоху Возрождения, мы не упомянули различные факторы, которые тоже представляют интерес сами по себе и, возможно, столь же характерны для нее, как и рассмотренные нами, и оказали влияние на последующие времена, но сейчас мы можем уделить им некоторое внимание.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Центрполиграф)

История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Джордж Фрэнсис Доу, историк и собиратель древностей, автор многих книг о прошлом Америки, уверен, что в морской летописи не было более черных страниц, чем те, которые рассказывают о странствиях невольничьих кораблей. Все морские суда с трюмами, набитыми чернокожими рабами, захваченными во время племенных войн или похищенными в мирное время, направлялись от побережья Гвинейского залива в Вест-Индию, в американские колонии, ставшие Соединенными Штатами, где несчастных продавали или обменивали на самые разные товары. В книге собраны воспоминания судовых врачей, капитанов и пассажиров, а также письменные отчеты для парламентских комиссий по расследованию работорговли, дано описание ее коммерческой структуры.

Джордж Фрэнсис Доу

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Мой дед Лев Троцкий и его семья
Мой дед Лев Троцкий и его семья

Юлия Сергеевна Аксельрод – внучка Л.Д. Троцкого. В четырнадцать лет за опасное родство Юля с бабушкой и дедушкой по материнской линии отправилась в Сибирь. С матерью, Генриеттой Рубинштейн, второй женой Сергея – младшего сына Троцких, девочка была знакома в основном по переписке.Сорок два года Юлия Сергеевна прожила в стране, которая называлась СССР, двадцать пять лет – в США. Сейчас она живет в Израиле, куда уехала вслед за единственным сыном.Имея в руках письма своего отца к своей матери и переписку семьи Троцких, она решила издать эти материалы как историю семьи. Получился не просто очередной труд троцкианы. Перед вами трагическая семейная сага, далекая от внутрипартийной борьбы и честолюбивых устремлений сначала руководителя государства, потом жертвы созданного им режима.

Юлия Сергеевна Аксельрод

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Алхимия
Алхимия

Основой настоящего издания является переработанное воспроизведение книги Вадима Рабиновича «Алхимия как феномен средневековой культуры», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. Ее замысел — реконструировать образ средневековой алхимии в ее еретическом, взрывном противостоянии каноническому средневековью. Разнородный характер этого удивительного явления обязывает исследовать его во всех связях с иными сферами интеллектуальной жизни эпохи. При этом неизбежно проступают черты радикальных исторических преобразований средневековой культуры в ее алхимическом фокусе на пути к культуре Нового времени — науке, искусству, литературе. Книга не устарела и по сей день. В данном издании она существенно обновлена и заново проиллюстрирована. В ней появились новые разделы: «Сыны доктрины» — продолжение алхимических штудий автора и «Под знаком Уробороса» — цензурная история первого издания.Предназначается всем, кого интересует история гуманитарной мысли.

Вадим Львович Рабинович

Культурология / История / Химия / Образование и наука
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. XIX - начало XX в.
Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. XIX - начало XX в.

Настоящая книга — монографическое исследование, посвященное подробному описанию и разбору традиционных народных обрядов — праздников, которые проводятся в странах зарубежной Европы. Авторами показывается история возникновения обрядности и ее классовая сущность, прослеживается формирование обрядов с древнейших времен до первых десятилетий XX в., выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения Европейского материка или региональных групп. В монографии дается научное обоснование возникновения и распространения обрядности среди народов зарубежной Европы.

Людмила Васильевна Покровская , Маргарита Николаевна Морозова , Мира Яковлевна Салманович , Татьяна Давыдовна Златковская , Юлия Владимировна Иванова

Культурология