Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг.

Третья — система догматов, корпус богословских убеждений того или иного века или народа. Также основанная на главных фактах христианской религии, она не создается и не обуславливается ничем, связанным с христианством исключительно как с религией, а является всего лишь результатом научного инстинкта, естественной и неизбежной попыткой разума объяснить эти главные факты и оформить объяснения в разумной и логичной системе. Эти объяснительные теории очень отличаются друг от друга, и это неизбежно, поскольку они формируются при различных философских предпосылках и различных условиях веков и народов, но эти различия научных систем ни в малейшей степени не подразумевают каких-либо различий в главных фактах и переживаниях, которые они пытаются объяснить. Неоспоримо, что христианские секты, не отличаясь друг от друга какими-либо существенными религиозными истинами, вели между собой немало кровопролитных гражданских войн. По слабости их еще не полностью цивилизованной или христианизированной человеческой натуры разногласия казались им жизненно важными, столь же важными, как сам фундаментальный факт, который они пытались объяснить, и потому они сжигали и пытали ради того, чтобы спасти души людей.

Эти догматические и церковные системы вырастают из потребностей человеческой природы. Разум не может не искать философских объяснений знакомым фактам, и группа людей, находящихся под влиянием одних и тех же желаний и мотивов, не может не организоваться таким образом, который кажется им самым естественным. Но ни догматическая, ни церковная система любого времени и места не равны христианству. Причины, создавшие одну, не те, что создали другую, и на один комплекс причин нельзя возлагать ответственность за результаты, последовавшие из другого. Это различие настолько важно, что не может быть никаких заслуживающих доверия рассуждений о христианской истории, если они не принимают его во внимание; причины и следствия неразрывно переплетаются друг с другом, и итогом часто становятся ненужные ошибочные и ожесточенные споры.

Можно сказать, это избитые истины для современного религиозного мышления, но в исторических исследованиях и сочинениях ими так часто пренебрегали, что следует их подчеркнуть, даже рискуя повториться.

Что касается прямых причин, которые способствовали уже проявившейся в церкви тенденции к монархическому устройству, то самые сильные и действенные можно разделить на две группы: перемены, произошедшие в популярном понимании самого христианства, и влияние Рима.

В течение первых двух веков христианство, сравнительно, оставалось простой и духовной религией своих первых дней. Были сделаны две очень серьезные попытки изменить его характер, но безуспешно. Одной из них была попытка объединить его со старой еврейской системой, и если не принудить неиудея-христианина стать почти иудеем, то по крайней мере заставить христианство принять некоторые характерные формы и понятия иудаизма. Признаки этой борьбы между новым и старым можно увидеть в Новом Завете. Другой была попытка навязать христианству некоторые идеи восточной философии о природе сверхъестественного и устройстве Вселенной. Она породила ересь, известную как гностицизм, и привела к долгому и суровому соперничеству, закончившемуся, как и предыдущая борьба, сохранением всех существенных моментов раннего христианства.

Тем временем с самого незаметного начала первых дней развивалась богословская система и ритуалы. В обоих этих аспектах две первые попытки изменить характер христианства сыграли большую роль. Каждая ересь, достаточно сильная для сопротивления, решительно повлияла на развитие богословия, принуждая его к большей определенности вероучения и ясности утверждений.

Однако самой мощной силой, превратившей скудный теологический запас примитивных документов в обширную и сложную догматическую систему, была греческая философия. Мыслительные склонности греков не позволили им остановиться на нескольких простых фактах, которым учило христианство. В каждом мыслящем разуме они поднимают вопросы, которые они не могли не попытаться решить, и в этом труде на помощь себе они призвали свой философский гений и уже сформированную философию. К моменту обращения Константина эта теологическая система уже приобрела широкий масштаб, и уже шло обсуждение некоторых ее самых сложных вопросов.

Но, несмотря на все эти атаки на христианскую религию и дополнения к ней из внешних источников, она до середины III века оставалась практически без изменений. В нее приходили люди, не считаясь с трудностями и опасностями, потому что она отвечала на их религиозные потребности, и ее власть над ними была властью духовной веры.