Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг.

Но будущее таило множество опасностей. Для развития единовластной церкви было чрезвычайно важно, чтобы столь энергичное и успешное правление, которое позволило организации уйти так далеко вперед, случилось именно в тот момент, когда случилось — накануне долгого периода чрезвычайно неблагоприятных условий и даже крайней опасности. Понадобился весь престиж и вся возросшая сила, которых добился Григорий за свое правление, чтобы сохранить централизацию и не дать государству поглотить церковь. Активное, но неровное наступление государства лангобардов, которое угрожало поглотить весь итальянский полуостров, представляло серьезную угрозу для папства. Его положению как мировой силы так же серьезно угрожало широкое распространение арианства в германских государствах Запада — у лангобардов, бургундов и вестготов в Галлии и Испании. От этих опасностей его спас союз с франками, который сначала был заключен с Хлодвигом, а затем стал еще более тесным и эффективным при первых правителях династии Каролингов. Важность этого альянса мы уже отмечали, но едва ли можно переоценить его влияние на будущее. Если, с одной стороны, он упростил образование Франкской империи, временную политическую консолидацию почти всего христианского мира и включение в нее Германии, то с другой, похоже, без нее средневековая церковь стала бы невозможной, и весь ее огромный труд ради цивилизации пришлось бы выполнять какому-то другому институту, причем намного медленней. Если бы франки стали арианами, а не католиками, престиж и власть папы наверняка упали бы, и причины, которые постепенно привели к обращению арианских государств, вряд ли смогли бы действовать, и хотя франки, возможно, расширили бы свои политические владения, то не могли бы получить помощи от имперской церкви, и не было бы никакого канала для влияния римских идей, которые они воспроизвели.

Хотя этот альянс начался с политической стороны и в основном по политическим мотивам, он становился еще более тесным и постоянным с церковной стороны благодаря работе великого сановника церкви — святого Бонифация, имя которого достойно упоминания среди созидателей, построивших папскую монархию. Время, а также гений, способствовали его работе, поскольку она пришлась на важнейший формирующий период — середину VIII века, когда великое будущее, возможное для них в политическом мире, только открывалось перед Каролингами и когда церкви предстояло установить ее власть над их империей, иначе она не будет установлена никогда. Это и совершил Бонифаций. По рождению он был англосаксом и потому воспитан в тех идеях всецелой преданности папе, которые были характерны для английской церкви с момента ее основания при Григории, хотя англосаксонские государства позволяли папам иметь лишь небольшой прямой контроль над церковными делами. В этом отношении его труды на континенте были возобновлением и расширением усилий Григория по укреплению церкви. Исполненный миссионерского рвения своего великого предшественника, которое всегда жило в англосаксонской церкви, он приехал из Англии, чтобы обращать германских язычников, но сила его гения заставила его приступить к еще более широкой и важной работе. Спустя некоторое время сыновья Карла Мартелла передали в его руки организацию франкской церкви, которая по своему плачевному состоянию нуждалась в реформах, а папа — организацию германской церкви на новообращенных землях, принадлежавших франкам. С этой работой он справился самым успешным образом. Франкская церковь получила более тесную организацию, чем когда-либо раньше, также была создана церковь Германии. Но еще важнее было расширение влияния этого труда, поскольку Григорий во всех деталях реализовал на практике самую полную, учитывая обстоятельства времени, теорию владычества папы как главы всей церкви и источника всей власти. В результате именно в тот момент, когда франкские короли вот-вот должны были стать светскими владыками над папой, имея за собой непререкаемую политическую силу, не только национальная церковь их народа получила более сильную и независимую организацию как часть государства, но она также пропиталась идеей высокого положения папы, почти равного, если не вполне равного положению короля. Государи, при которых он трудился, и их преемник Карл Великий по-прежнему осуществляли уверенный и прямой контроль над церковью, но эти факты, весьма вероятно, сыграли роль в сдерживании их произвола в церковных делах. То, что они были решающим фактором при более слабых преемниках Карла, еще очевиднее, и внезапность, с которой церковь вышла на первое место и обрела власть, как только исчезла крепкая рука Карла Великого, представляет собой факт огромного значения.