Европейская герилья. Партизанская война против НАТО в Европе

[XXXI] Г.-М. Шлейер также ответствен за «чистки» в нескольких университетах и за уничтожение заключенных и военнопленных, занятых на строительстве секретных военных объектов в «Протекторате Богемия и Моравия» (см. о нем: Германн К. Ганс-Мартин Шлейер – нацист, делец, политикан; Тарасов А.Н. Вьетнам близко, или Партизанская война на берегах Рейна).

[XXXII] См. подробнее: Дитфурт Ю. Освободительница политзаключенного.

[XXXIII] О «комитетах против пыток» см.: Тарасов А.Н. Вьетнам близко, или Партизанская война на берегах Рейна.

[XXXIV] Откровенный намек на убийство в тюрьме Ульрики Майнхоф.

[XXXV] См. комментарий [XXVII].

[XXXVI] Группа охраны границ 9 (Grenzschutzgruppe 9, GSG-9) – антитеррористическое спецподразделение Федеральной полиции ФРГ, созданное после позорного провала западногерманских спецслужб при операции по освобождению заложников, захваченных палестинской организацией «Черный сентябрь» на мюнхенской Олимпиаде 1972 года. В акции в аэропорту Могадишо было задействовано 30 бойцов ГСГ-9.

От бунтарей, курящих гашиш, к «Движению 2 июня» Ральф Райндерс, Рональд Фрич

Интервью по вопросу об условиях возникновения «Движения 2 июня» было взято 22 ноября 1992 года на выставке в Нойкёльне в Берлине. Чтобы получить представление об этой беседе, особенно в пассажах Ральфа Райндерса, кое-где сохранены обрывки берлинского диалекта.

Молодежное движение 60-х годов: «Роллинг стоунз», длинные волосы, Вьетнам

Клаус Херманн: Чтобы прояснить условия возникновения «Движения 2 июня» на вашем примере, было бы здорово, если бы вы могли кратко рассказать о вашем личном становлении.

Рональд Фрич: Я родился в Ганновере в 1951 году, там и вырос. Школа, торговый техникум; потом я, вообще-то, хотел в гимназию Народного хозяйства, но там, к сожалению, не было стипендии или что-то в этом роде. А так как мой старик не имел бабок, зато имел хорошие связи, я оказался практикантом госслужбы при городской администрации Ганновера. Два года учебы – и я стал бы служащим или кандидатом на должность инспектора. Но через полтора года я бросил учебу – только потому, что должен был бы послужить в Бундесвере. Как убежденный пацифист, я подумал: нет, спасибо! Из Ганновера я так и так собирался уезжать, ибо этот город – город служащих. А Берлин тянул меня к себе – это было сумасшедшее время. Вопрос стоял только о Гамбурге или Берлине, но из-за угрозы военной службы я осел в последнем. В конце 1970 года я приехал в Берлин и там довольно быстро попал в среду анархистов.

Херманн: До этого ты имел с ними личные контакты?

Фрич: Нет. До этого я уже несколько раз был в Берлине. В Ганновере тоже была небольшая субкультура, довольно ограниченная и слишком претенциозная. Она была довольно анекдотична и имела типичную идеологию чокнутых, то есть никакого алкоголя, и всё это отдавало мещанством. Нас прежде всего неприкрыто агитировали через «Бильдцайтунг». Они всё время настраивали нас против «Коммуны № 1» (коммуна, созданная хиппи в 1960-е в Западном Берлне. – прим. ред.) – свободный секс, каждый сношает каждого, и чего там только не было. И чем больше было назойливой пропаганды, тем больше нас агитировали, поскольку это было как раз то, от чего мы отстранялись.

Херманн: Твоя профессия, кажется, водитель грузовика?

Фрич: В Берлине я работал сначала водителем в разных фирмах. С осени 71-го по лето 74-го – водителем на железной дороге. Отличная работа, и для того времени она офигенно хорошо оплачивалась. По сравнению со своими коллегами в частных фирмах, я получал вдвое больше.

Херманн: Ральф, а как было у тебя?

Ральф Райндерс: Я родился в Берлине в 1948 году, в деревне Райникендорф, на границе Фрохау, вырос там, с восьмого класса пошел в старшую школу. Ходил в ту школу, где сегодня находится район Мэркиш. Эта школа была тогда образцовой. Она сначала была запланирована для детей из Восточной Германии. Но ГДР запретила, чтобы дети оттуда посещали школу на Западе. Таким образом, у нас была новая, с иголочки, школа, каких тогда нигде не было.