Европейская классическая философия

Главная научная проблема патристики, говорившей об умопостигаемом при каждом удобном случае, но не сосредотачивавшемся на нем, – благодать, как именно она дается человеку, если она от Бога исходит даром, как подарок, то как можно судить, что человек принял этот дар. Этот спор, как можно понять дар, опираясь только на философские понятия, а не на поэтические образы, продолжается до сих пор.

Так, в 1999 году об этом поспорили два французских философа, Жан-Люк Марион и Жак Деррида. Марион настаивал на том, что дар – особая форма существования данности, в некотором смысле все, что нам дано в мире, досталось нам даром, и дар отличается от простой данности только своей активностью, что он поражает, восхищает, радует. Есть анекдот, как покупатель вернул в магазин елочные игрушки, заявив, что они некачественны, потому что не радуют – вот это позиция Мариона.

Деррида думал иначе: дар – это не данность, наоборот, это такое отношение между людьми, которое противоречит любым готовым данностям, это в каком-то смысле розыгрыш людей Богом и способ людей относиться друг к другу не как к данностям. Здесь можно вспомнить еще один анекдот: жена упрекает мужа, что он вернулся домой пьяным, хотя обещал исправиться и стать другим человеком. Муж отвечает, что он и стал другим человеком, но этот другой человек тоже оказался пьяницей. По Мариону, этот другой человек должен стать подарком, но Деррида объясняет, что другой человек может быть не подарок, а подарком будет только избавление от пьянства, противоречащее всем готовым привычкам. Заметим, что «другой» – это одна из важнейших фигур философии XX века, это может быть беженец, может быть Бог, может быть любой человек, которого нам предстоит принять, может быть в феминистской философии и женщина, и мужчина в зависимости от задач этой философии.

Этот дар толковали по-разному. Так, живший в Александрии иудей Филон (ок. 25 до н. э. – ок. 50 н. э.) ввел термин «пребывание», буквально «обживание», применительно к благодати Божией. Дар потому может быть принят, что обжил место своего пребывания. Этот термин был взят и христианством, так, в византийских литургических текстах Богоматерь называется «пребыванием» Христа. Язычник Прокл (412–485), прямой предшественник Псевдо-Дионисия Ареопагита, ввел термин «содержательный», то есть удерживающий, властный и хранящий по отношению к Богу. Этот термин пригодился и византийскому богословию, где «содержать» означало хранить так, что хранимый может принимать дар, просто в благодарность, что его самого хранят.

В схоластике главной проблемой становится не дар, а «интеллект», иначе говоря, способность нашего ума познавать то, что заведомо устроено не так, как ум. Оказывается, что не только Бог непостижим в своей сущности, но и мир сложно устроен, и сам наш «интеллект» устроен по своим законам, со своими качествами мышления или представления, которые не всегда отвечают устройству мира. Начинала схоластика с того допущения, которое было еще у Августина, что наш ум способен считывать знаки и постепенно, наполняясь благоговением, признает Бога как автора этих знаков. Но потом схоластика поняла, что, чтобы утверждать свойства знаков, надо еще разобраться с тем, как вообще возможно создание вещей в качестве знаков, и как считывание знаков представляет собой не простое их восприятие, но определенную работу интеллекта. Здесь и началась схоластическая философия: выяснилось, что интеллект способен понимать вещи, но когда он знает свою способность хотеть что-либо, свою способность удерживать что-то в памяти или свою способность разбираться в различиях вещей, в том числе и в различиях, превышающих любой опыт. Потом Кант создаст понятие «чистого разума», способного создать себе правила, разобравшись в собственных предпосылках и желаниях, и тем самым убедиться в достоверности собственного восприятия мира и его понимания.

Какие новые жанры создала эта речь