Европейская классическая философия

Фон Мизес, по сути дела, приписал те же свойства деньгам. Деньги тоже существуют не только реальные, но и возможные, и эти суррогаты денег, необеспеченные обязательства могут не меньше способствовать развитию рынка, чем деньги. Фон Мизес сражался всю жизнь на несколько фронтов: и с «вуалистами», для которых деньги были только вуалью, маскировкой товарных отношений, и с «монетаристами», для которых деньги были подпиткой для экономики, не связанной с товарной субстанцией. Мизес доказывал, что деньги – это те же вещи, и как вещь многогранна, так многогранны и деньги. Как вещь может быть пущена в употребление или положена на полку, усовершенствована или оставлена какой есть, так и деньги могут быть употребимыми, а могут быть виртуальными. Важно, что, даже если деньги представляют собой «фидуциарные средства обращения» (Umlaufsmittel, fiduciare media), то есть не обеспечены ни золотом, ни товаром, все равно они полезны так же, как вещь, стоящая в чулане и могущая в любой момент быть извлечена на свет. Мизес постоянно спорил и со сторонниками инфляционного поддержания спроса, и со сторонниками государственного регулирования производства. Только один из десятков эпизодов его теоретической деятельности: многие экономисты, вслед за Миллем, считали, что капитализм потерпит кризис из-за того, что почасовая оплата не ведет к росту производительности, и потому капитализм постепенно утрачивает преимущества перед социализмом. Враг социализма Мизес доказывал, что почасовая оплата не исключает карьерных устремлений работника, который становится трудолюбив, когда претендует на лучшее отношение к себе, на карьеру и обеспеченную старость. Поэтому люди работают добросовестно, когда ожидают социальных поощрений, а они возможны, когда полновесны и полноценны любые «деньги», как наличность, так и индивидуальные социальные гарантии.

Биография фон Мизеса оказывается подчинена этому его пути к философской теории полновесности и вещественности денег. Из мелочей складывается его облик. Вот семья евреев, получивших из рук Франца- Иосифа дворянский титул, мама Людвига, посылавшая ему в окопы Первой мировой не только носки, но и его любимые сигары и коньяк. Вот социалистическая Австрия, присоединившаяся на несколько недель к социалистической Германии – и Мизес, уже не «фон» («кому Карл Великий пожаловал дворянство, у тех Карл Реннер [канцлер Австрии] его отнял»), лично ищет бумагу и краску для печатания новых австрийских денег. Вот он вспоминает о классическом образовании в Вене – не прочел бы он Фукидида, не прочел бы Гроция и не занял бы критической позиции в отношении к мертвящей бюрократии. Вот он в Швейцарии в 1938 году получает такой заработок профессора, на который через несколько месяцев покупает роскошный автомобиль. Вот он бежит из Швейцарии на автобусе, по проселочным дорогам, огибающим оккупационные блокпосты во Франции, а его бывшая любовница-актриса, теперь законная жена герра профессора ругается на почтенных евреев на переднем сидении, что они не могут закрыть окно. Вот он читает первую лекцию в Америке и получает за нее 50 долларов, хотя до него все читали лекции бесплатно. Вот он уверенный ездит по миру как воскреситель Австрийской школы на американской земле.

По сути дела, Мизес поменял социальные обычаи экономистов. В Австро-Венгрии экономистов часто вербовали быть чиновниками, выполнять особые поручения. Те, кого не вербовали, читали лекции лениво и скучно, зная, что их как чиновников государства не уволят, даже если студенты перестанут ходить в университет и устроят бунт. В общем, почти помещичья атмосфера при бурном развитии капиталистических отношений и инвестиций вокруг. Такое сочетание госзаказа с огосударствлением университета, которое началось еще в конце XVIII веке ради борьбы с влиянием Церкви и соседних государств, приводило к тому, что форма кружков была непопулярна: были теплые отношения учителей и учеников, соревновавшихся при этом на научной стезе, были домашние семинары, напоминавшие совещания в министерстве. Мизес именно что создает свой кружок Miseskreis, который объединяет и друзей, и учеников, и единомышленников, готовых днями и ночами спорить и с министрами, и с начинающими специалистами по рынку.