Европейская поэзия XVII века

Господи, к тебе взываю,
Изведи свое творенье,
Из пучины злой напасти!
Я рыдаю дни и ночи,
Влагой слез мутятся очи,
Неужели ты не хочешь
Выслушать мои моленья?
Так поверь мне вновь и снова,
Чтоб решетки, и оковы,
И цепей тяжелых звенья,
Вперекор их лютой силе,
Не стыдили, не срамили
Пусть и тщетного моленья!
Чтоб, угрюмо и бесслезно,
Все к тебе взывал я грозно!

К ВЕШНЕМУ СОЛНЦУ, УМОЛЯЯ О ТЕПЛЕ [306]

Не к Янусу Двуликому,[307]

а к Фебу[308]я обращаюсь с искренней мольбою:

вступая в знак Овна, вздымаясь к славе,

о Солнце, ты субстанция живая,

ты оживляешь заспанных, ленивых,

величишь всех и всех зовешь на праздник!

Ах, если б моему предстало взору

возлюбленное божество рассвета!

Тебя я чту всех остальных ревнивей,

так почему дрожу в промерзлой яме?

Ах, выбраться б на волю, чтоб увидеть,

как гонишь ты из темных корней стрелы

нежнейшей зелени, как силы будишь,

дремавшие под грубою корою,

и разбухают на деревьях почки,

в листву живую перевоплощаясь.

И тает лед, и вешних вод ручьистость

весельем новым землю орошает.

Сурки и барсуки от зимней спячки

проснулись. В почве пробудились черви.

И весь угрюмый мир ползучих гадов

в многоразличьях мелюзги незримой!

А птицы, что в ирландской мгле озябли,

спустя полгода расправляют крылья.

Все это ты своей святою силой

творишь. Внемли, я твой поклонник пылкий!

Мне верить хочется: еще до пасхи

живым я выйду из могильной ямы!

Взгляни: и ветвь масличная сухая

весной ростки зеленые пустила!

Я жив, не мертв, — подобен вешней ветви, —

пусть погребен я заживо, пусть скован!

Нет жизни, нет в тебе и смысла, хуже

ты мухи[309] — про тебя не раз писали;

неблагодарный бунт клеймил и ересь,

им за тебя я мстил, и вот — в оковах.

К тебе льнут недруги мои на воле, —

к теплу и к свету. Им живется краше.

Но я и в этом склепе не угасну,

когда со мной твой светоносный титул!

Ты — храм живой, ты образ благородства,

великолепье истинного Бога!

Тобой Природа рождена и звезды,

всего Творенья жизнь, душа и чувства.

И под твоей широкошумной сенью

процвел первейший философский разум.

Ты согреваешь ангельские души

во храминах величья и отрады.

Вокруг меня (едва ли по заслугам!)

твоя пусть воцарится осиянность!

О, попроси, чтоб Высший Разум милость

мне даровал и спас от злобы Рока!

Христа молите, ангельские души,

да светом озарит меня во мраке!

О, Всемогущий Боже, обвиняю

служителей безбожных, что лишили

меня всего, что ты ниспосылаешь

не по заслугам людям,

все озаряющий своим величьем,

неизреченной милостью твоею.

Господь, влекущий горние светила,

метни во мглу мою хоть проблеск света![310]

ГАБРИЭЛЕ КЬЯБРЕРА {94}

ШУТЛИВЫЕ КАНЦОНЕТТЫ