Европейская поэзия XVII века

Дозволь излить,
Пока я тут, все слезы пред тобой,
Ты мне их подарила и в любой
Отражена, и знаешь, может быть,
На них должна
Лишь ты одна
Глядеть; они плоды большой беды,
Слезинкой каждой оземь бьешься ты,
И рушатся меж нами все мосты.

Как географ,

Который сам наносит на шары
Границы океанов и держав,
Почти из ничего творя миры,
Наносишь ты
Свои черты
На каждую слезу мою, но вот
Вскипает слез твоих водоворот,
И гибнет все, и лишь потоп ревет.

Я утону

В слезах твоих, сдержи их поскорей,
Не стань дурным примером для морей,
Мечтающих пустить меня ко дну,
Вздыхать не смей,
Хоть онемей,
Но бурь вздыхать глубоко не учи,
Чтоб не смели они меня в ночи…
Люби и жди, надейся и молчи.

НОКТЮРН В ДЕНЬ СВЯТОЙ ЛЮСИ, САМЫЙ КОРОТКИЙ ДЕНЬ ГОДА [24]

День Люси — полночь года, полночь дня,
Неверный свет часов на семь проглянет:
Здоровья солнцу недостанет
Для настоящего огня;
Се запустенья царство;
Земля в водянке опилась лекарства,
А жизнь снесла столь многие мытарства,
Что дух ее в сухотке в землю слег;
Они мертвы, и я их некролог.

Смотрите все, кому любить приспеет

При новой жизни, то есть по весне:
Любви алхимия во мне,
Давно усопшем, снова тлеет
И — что за волшебство —
Вновь выжимает сок из ничего,
Из смерти, тьмы, злосчастья моего;
Любовь меня казнит и возрождает
К тому, чего под солнцем не бывает.

Другие знают радость и живут

Телесной силой, пламенем духовным,
А я на таганке любовном
Кипящий пустотой сосуд.
Она и я в печали
Как часто мир слезами затопляли
Или в два хаоса его ввергали,
Презрев живых; и часто тот же час
Душа, как мертвых, оставляла нас.

Но если ныне рок ей смерть исчислил —

Господь, избавь! — я представлял бы суть
Шкалы земных ничтожеств: будь
Я человеком, я бы мыслил;
А был бы я скотом,
Я б чувствовал; а древом иль кремнём,
Любил и ненавидел бы тайком;
Да я не назовусь ничтожной тенью,
Зане за тенью — вещь и освещенье.

Я есмь никто; не вспыхнет мой восток.

Для вас, влюбленных, для хмельного пыла
Дневное скудное светило
Переступает Козерог:
Войдите в ваше лето;
Она ж уйдет, в державный мрак одета;
И я готовлюсь к ночи без рассвета —
Ее кануном стала для меня
Глухая полночь года, полночь дня.

ТЕНЬ