Европолис

Более двадцати лет прожили свояки в полном согласии. И надо же было прийти этому письму из Америки, чтобы сразу же между двумя семьями возникла вражда.

Началась глухая борьба между кофейней и парикмахерской. Все отношения были прерваны. Напряжение возрастало с каждым днем.

У кого должен поселиться американец? Какое из двух семейств имело больше прав на то, чтобы приютить его?

С одной стороны был брат, с другой — сестра. Ни одна из сторон не желала уступить.

Обе стороны действовали лихорадочно, обе готовились к встрече американца.

Нику Политик полностью обновил парикмахерскую.

Родственники и друзья как с той, так и с другой стороны тесно сплотились вокруг двух семейств, образовав две враждебные партии.

Борьба все разгоралась, нарушив мир и согласие в греческой колонии. Консул, пустив в ход всю дипломатию, старался примирить их. Но его попытки были безуспешны. Смертельная ненависть расколола греческую колонию пополам. Вражда между двумя лагерями все возрастала.

И до чего все это могло дойти?

* * *

Уже довольно много времени прошло после получения первого письма.

Как-то после полудня, когда стояла удушающая жара и Стамати как обычно сидел и мечтал, подперев голову рукой, перед кофейней остановился Петраки Хулуб. Он не бросил небрежно письма, как это обычно делал. Слегка улыбаясь, почтальон наклонился и таинственно прошептал:

— Пришло!.. Я вам принес его! Это от вашего брата из Америки.

Стамати вздрогнул. Дрожащими пальцами он достал из кармана жилета несколько лей и быстро сунул в руку почтальону.

Единым духом прочитал Стамати письмо. Никола уведомлял, что распродает все имущество. Продает дом и кофейную плантацию. Месяца через два с божьей помощью он рассчитывает вместе с дочкой быть в Марселе, а оттуда на французском пароходе доберется до Сулины.

Это известие мгновенно распространилось по всему порту. Значит, совершенно точно: Никола Марулис возвращается из Америки.

Кофейня Стамати была битком набита народом и днем и ночью. Полиция с некоторых пор стала необычайно снисходительной и разрешала вопреки установленному порядку не закрывать заведения до самого утра.

Начальник полиции, обычно весьма педантичный в исполнении служебных обязанностей, нашел на сей раз спасительную формулу, которой при необходимости можно было прикрыться: для кофейни Стамати можно сделать исключение, поскольку она находится прямо против дебаркадера, а пассажирам негде ожидать почтового парохода, отходящего ночным рейсом.

— Ну, когда же прибудет американец? — спрашивали некоторые клиенты еще на дороге кофейни.

— Уже в пути! — весь сияя, отвечал Стамати. — Пересекает океан.

Согласно подсчетам американец давно бы должен был приехать, но о нем не было ни слуху ни духу. Стамати в тревоге отсчитывал дни. Как-то утром пришла долгожданная телеграмма: «В конце месяца отплываем из Марселя пароходом «Табор» регулярным рейсом».

«Ну, наконец», — Стамати облегченно вздохнул. Телеграмма переходила из рук в руки.

В конторе компании «Фрессинет» расписание пароходных рейсов было изучено до мельчайших подробностей. Все было точно подсчитано: время, расстояние и скорость движения парохода.

Наконец-то рано утром на балконе компании «Фрессинет» величественно заколыхался трехцветный флаг Французской республики. На черной дощечке в окне конторы, выходившем на набережную, было написано мелом: «Сегодня после полудня прибывает в порт пароход «Табор» с грузом и пассажирами».

Эта весть молнией облетела весь город.

«Едет американец! Едет американец!» — передавалось из уст в уста, и все невольно оглядывались, словно желая увидеть в открытом море дымок парохода.

Машинистки и рассыльные в конторах покинули свои места и, вооружившись биноклями и подзорными трубами, вглядывались в даль, исследуя горизонт.

С полудня прекратилась погрузка пароходов, стоявших в порту. Многие грузчики, бросив работу, слонялись в ожидании прибытия французского парохода. Лавки, конторы, кофейни — все опустело.

Народ толпился на набережной; казалось, весь порт охватила лихорадка всеобщей забастовки.