Евсения

— Я представлюсь сама, без подобающих церемоний, — замерев у дверей, которые тут же бесшумно разъехались в стороны, обернулась к нам женщина. — Ведь мы с Неос… со Стахосом — давние друзья. К тому же весь этот… — скривилась она. — пережиток прошлого действует лишь на мужскую часть дворца. И только за его воротами распространяется буквально на всех. Меня зовут Фрона.

— Евсения. А это моя подруга, Любоня. А что вы имели в ви…

— Евсения? — лишь мельком взглянув на Любоню и притихшего на ее руках Тишка, продолжила свой путь дама. — Имя у вас…

— Странное, я знаю. А что за пережиток прошлого вы имели в виду? Это как-то связано с мужчиной, что меня нечаянно задел за столом?

— Я бы сказала, напрямую связано. И все из-за старого ритуала, того хозяйского лобызания, что устроил Стахос на площади. Его цель — поставить на свою… законную добычу, висешту, «клеймо неприкосновенности». И теперь все, кому Стахосом не дозволено, не смеют к вам прикасаться и даже заговаривать. Иначе бы тот бедолага, главный Тинаррский казначей, бисером рассыпался по полу в самых горестных раскаяниях за свой варварский поступок. А по мне, так сама эта процедура и есть, настоящее варварство, корнями уходящее еще в стадную жизнь. Разве не так? — на ходу обернулась Фрона к нашим потрясенным физиономиям. — Вот и я о том же…

Дальше мы шли уже молча. И, миновав длинный, освещенный окнами коридор, вошли в еще одну дверь, которая открылась нам точно так же, а прямо за ней, из-за ближайшей занавеси, выпорхнуло создание в небесно-голубом переднике.

— Это почетные гости Неос Сивермитиса, — взмахнув в нашу сторону тонкой кистью, изрекла дама. — Где их покои? — создание, после поклона, предназначенного, видимо, всем сразу, тихо пискнуло под собственный, курносый нос:

— Я покажу. У нас все уже готово. — Фрона же одарила нас еще одной «щедрой» улыбкой. Тоже, видно, одной на всех:

— Это — женское крыло дворца. Сюда мужчинам доступ запрещен. Почти всем, но, Стахоса это мало когда останавливало, — сказано было даже с печалью. Что заставило меня, не смотря на подступившую от услышанного «дурноту», вмиг напрячься:

— То есть, он сюда может в любой момент?

— Обычно, он так и поступал, — изогнула тонкую бровь наша проводница, а по моему затылку неожиданно пробежали мурашки. — Я же вам говорю, Евсения, мы с Неос Сивермитисом — давние друзья. Ну, так, прощайте. На сегодня мы расстаемся и… искренне рада нашему знакомству, — тот же бесшумный и совершенно необъяснимый «топот» по моему затылку.

— Уж больно она… уныло поет, — скривилась Любоня, провожая прищуренным взглядом плывущую вдаль Фрону. После чего мы уже сами, вслед за созданием в переднике, свернули в ближайшую дверь.

Комната оказалась просторной, светлой, с огромной кроватью под кружевным балдахином и хоть предназначалась одной лишь мне, обосноваться в ней мы решили всей подельничьей троицей. Тишок, свесив до ковра живот, по старой привычке начал знакомство «обнюхиванием» на предмет опасности всех имеющихся углов, а мы с подругой, наблюдая за этим занятием, свесили с кровати ноги. Мыслей в моей голове было столько, что в раздумье, с чего бы начать, я, внезапно умолкла. Любоня, видя такое дело, с беседами тоже не лезла. Правда, не долго (я ж ее знаю):

— А-а-а.

— Что?

— Да так… ничего… Я спросить хотела: тебе здесь как?

— А тебе? — со вздохом качнула я ногами.

— Мне?.. В общем… нравится.

— Ага? — неожиданно распахнула я рот. — Та-ак… И сильно тебе здесь нравится?

— Евся…

— Говори, говори.

— Си-льно.

— Сильно, значит, — а вот теперь я даже спрыгнула на пол. А потом нашла глазами бесенка. — Тишок!

— Чего? — нехотя оторвался тот от созерцания парка за окном.

— А скажи ко мне: ты ведь за нами с Любоней, купающимися в озере, никогда не подглядывал?

— Евся, — скосился бес в сторону кровати. — Ты глупости такие спрашиваешь. Нет, конечно.

— Ага, — уперла я руки в бока. — Значит, глупости и точно, не подглядывал?

— Не-ет. Никогда, чтоб мне…

— А чёй-то ты, подруга, вдруг, решила, в старину окунуться? — медленно поднялась с ложа Любоня и двинула в нашу сторону.

— А то, что я, кажется, теперь могу определять, когда мне врут. Только, пусть это пока останется нашей подельничьей тайной.

— Да что ты? — удивленно разинула девушка рот. — И это, конечно, здорово, только ты мне вот что скажи, Тишуня, было дело на Купавном озере или нет?

— Евся, а вот этого я тебе никогда не прощу!

— И ты опять врешь!.. А-ай! — хохоча во весь рот, рухнула я в кресло, снесенная с ног ломанувшейся к окну подругой…

ГЛАВА 2

Вечер пришел в комнату длинными тенями шумящего за окнами парка и осторожным стуком в дверь. А когда створка открылась, из коридорного полумрака к нам въехала маленькая тележка, груженная фруктами и еще чем-то, пахнущим очень вкусно. Вслед за тележкой возникло уже знакомое создание в переднике. Кротко глядя в пол, осведомилось об «особых пожеланиях», а потом упорхнуло обратно, в свой коридорный мир. Мы же вновь остались одни.