Ex ungue leonem

В том же романе «Двенадцать стульев» (гл. 32, в которой Бендер и Воробьянинов вскрывают стул на пароходе) заканчивается эффектной фразой, дающей понять, что сокровище наконец обнаружено («Есть! – сказал Остап придушенным голосом»). Далее следует длинная ретардация (рассказчик переключается на другие события), чем продлевается достигнутое состояние (АнтиХ = ‘сокровище найдено’). Лишь затем появляется X: ‘плоский деревянный ящичек содержит не сокровище, а медную дощечку с автографом мастера Гамбса’.

Поворот носит ярко выраженный ментальный характер (ошибка с самого начала), чему соответствует и сугубо риторический способ продления АнтиХ-а (чисто нарративная ретардация).

В стихотворении Мандельштама «Я пью за военные астры…» (см. Жолковский 1979б) с самого начала задается – а серией анафорических повторений все более и более укрепляется – уверенность, что поэт ‘пьет’ за любимые ценности. В финальном двустишии, однако, выясняется, что ‘питье’ происходит лишь в его воображении и на бумаге;

Я пью, но еще не придумал, из двух выбираю одно:
Веселое асти-спуманте иль папского замка кино.

Таким образом, отнимается, утрачивается вино, не только поднесенное к губам, но и как бы уже выпитое.

Поворот здесь чисто ментальный, основанный на сокрытии истины, известной повествователю с самого начала, от читателя.

5.3.6. Обратным к Утрате достигнутого является Обретение утраченного.

Таковы, в частности, многочисленные сюжеты, связанные с ‘воскресением’, начиная с евангельского рассказа об исчезновении Христа из гроба, где устойчивость АнтиХ-а (‘смерти’) подчеркнута рядом средств:

(а) смерть как таковая есть типичный ‘окончательный результат’, после которого никакого дальнейшего развития не предвидится;

(б) Иисус не только умер, но и снят с креста и положен во гроб, который завален камнем;

(в) проходит значительное время – астрономическое, ритуальное (суббота) и нарративное (переход к новой главе Евангелия).

Лишь после всего этого наступает благоприятный поворот135.

5.3.7. Поворотов, подобных ‘воскресению’, много в детских рассказах Толстого, инвариантная структура которых включает такие звенья, как Предельное Ухудшение при Спасении, Затемнение и Возвращенный Покой (см. Жолковский, Щеглов 1980в: 136; Жолковский, Щеглов 1996; а также Наст. изд. С. 69–71, 76–83 и 37–38 (п. V.6, 10 и II.3.5)). Типичная последовательность событий такова:

в ходе спасательной операции герой попадает в еще большую опасность: достигает мертвоподобного состояния – неизвестность относительно его судьбы продлевается тем, что сцена действия закрывается от глаз наблюдателя, а также непосредственным продлением мертвоподобного состояния – наконец обнаруживается, что герой невредим.

Приведем три примера, в которых ‘смерть’ – лишь кажущаяся, так что ВН-ПОВ – ментального типа; при этом в двух первых случаях АнтиХ очень устойчив и продлен рядом способов.