Extremes. На пределе

Помню, как моя физиономия расплывалась в улыбке, когда мы только добрались до места. Риф буквально кипел жизнью — какой-то взрыв красок, я сроду не видел ничего подобного, вот уж поистине сказка! Вдоль кораллового шельфа проходило спокойное течение, снабжавшее экосистему энергией, оно несло с собой всевозможные виды корма и питательных веществ — этакий вечный шведский стол, «все включено», — благодаря чему обитатели рифа благоденствовали: все были сыты и довольны, от безобидных рыбок-клоунов и антиасов до барракуд и акул.

Мы плыли, восторженно обмениваясь знаками «о’кей». От нас не требовалось ни малейшего усилия — всю работу делало за нас течение. Я сел в воде, полностью отдавшись потоку. Никаких контрольных замеров и сверок с компасом, только ты и океан. Его поверхность, подернутая рябью, пронизанная солнцем, казалась обманчиво близкой.

Мы миновали упитанную рифовую акулу — ее мощное ромбовидное тело отчетливо выделялось на синем фоне. Но волноваться не следовало: она не входила в мой список потенциально опасных хищников, да и кому мы нужны, когда риф изобилует куда более вкусной добычей?

Мы скользили дальше, точно внутри фантастического сна. О таком погружении мы даже не мечтали: практически не исследованный участок, не испорченный туристами и бесчисленными яхтами. Роскошные кораллы, совершенно девственный уголок природы. Мы здесь одни, это наш риф, до появления нашей экспедиции никому не известный, никем не описанный и не названный.

Тут течение вынесло нас за поворот, и картина начала меняться. Я глянул вниз. Риф словно поблек, на смену пришла пустынная песчаная поверхность с голыми скалами и мертвыми кораллами. Все это время я смутно ощущал, что мы плывем все быстрее, но только теперь стало ясно насколько.

Я стремительно пронесся над одной из каменных россыпей, понимая, что скорость резко возросла. Обернувшись к остальным членам группы, я ткнул правым кулаком в левую ладонь: знак «сносит».

Не стоило труда: они уже и сами сориентировались. Все трое висели ниже меня, уцепившись за скалу, над которой я только что проплыл. Их ноги и ласты трепыхались в воде, как вымпелы на сильном ветру. А течение все усиливалось, грозя вынести нас за пределы дайв-сайта.

Я развернулся и попытался спуститься к ним, хотя мне пора уже было всплывать на поверхность. Нас разделяло каких-нибудь несколько метров. Скорость течения не могла превышать нескольких узлов, а казалось, что я двигаюсь против сильного штормового ветра. Я продвигался вперед на жалкие сантиметры, пытаясь зацепиться за спасительную скалу — гребя руками и молотя ногами что есть силы, вытягиваясь вперед всем телом и жадно глотая воздух.

Еще чуть-чуть, и меня унесет прочь. Предыдущая экспедиция чуть не потеряла аквалангиста, которого течением оторвало от остальных и отнесло на два километра. Его обнаружили на поверхности много часов спустя, перед самым заходом солнца. Парню крупно повезло: к этому времени он уже потерял всякую надежду на спасение.

Мне вовсе не улыбалась подобная перспектива. Но здесь, отчаянно сражаясь под водой, я столкнулся с новыми проблемами. Запас воздуха стремительно подходил к концу — быстрее, чем я рассчитывал, — и приходилось следить за индикатором. В глубине души я сознавал, что своими судорожными усилиями только ускоряю течение негативных процессов в организме и повышаю риск развития декомпрессии.

***

Когда мы занимаемся физическими упражнениями, дыхание становится более глубоким и частым. При этом увеличивается приток крови к мышцам и капиллярной паутине, окружающей легкие. Сердце соответственно бьется сильнее и чаще, выталкивая бóльшие объемы крови.

Если в норме я с каждым вдохом «выпивал» примерно пол-литра воздуха из своего акваланга, то сейчас начал заглатывать раз в пять больше. Сердце тоже зачастило. В обычном случае оно перекачивает за минуту около пяти литров крови, но в тот момент объем вырос в четыре, а то и в пять раз.

Всё это — реакция на изменение условий и попытка справиться с новыми нагрузками: помочь мне дотянуться до этой скалы, приблизиться к ней хоть на пару сантиметров. То, что начиналось как легкая расслабленная прогулка, превратилось в отчаянную борьбу за выживание. Но из-за напряженной работы сердца и огромных объемов воздуха, которые прокачивались через мои легкие, моя кровь с каждой секундой все стремительнее насыщалась азотом. Реакция организма на стресс, возникшая, чтобы избежать непосредственной опасности, только добавляла в кровь «газировки»: за эту сиюминутную мобилизацию предстояло заплатить дальнейшими проблемами.

Наконец я все-таки добрался до своих, но долго еще тяжело дышал, восполняя таким образом дефицит кислорода. Время от времени я косился на индикатор. В баллоне оставалось чуть меньше четверти запаса.

Предстояло решать, что делать дальше. Брин, самый опытный аквалангист в нашей четверке, нацарапал что-то на табличке, и мы, сгрудившись вокруг, прочитали: «Возле прохода Уилкса!!!» Я вопросительно посмотрел на него, не понимая, к чему он клонит. Брин продолжал писать: «Судовой ход».