Эжени флиртовала… Женщины времен Июльской монархии

Поражает наивность и доверчивость, с которыми она, по словам оставшегося неизвестным современника, позволяла себе «почесывать свою штучку с помощью любовника господина Гибура, не заботясь ни о чем другом, что всегда исключает возможность получить естественное удовольствие»[25].

А пока герцогиня Беррийская, сидя в мансарде в Нанте, плела нити заговора, Луи-Филипп начал терять терпение:

– До тех пор, пока она не будет арестована и выдворена из Франции, – говорил он, – ни одно правительство не будет чувствовать себя уверенно.

11 октября маршал Сульт сформировал новый кабинет министров, в котором портфель министра внутренних дел по приказу короля был отдан господину Тьеру.

И маленький Адольф сразу же решил заняться Марией-Каролиной. Он направил в Нант префектом энергичного Мориса Дюваля с приказом перевернуть вверх дном всю Бретань.

Но приказ этот господин Тьер отдать несколько поторопился, поскольку в одно прекрасное утро он получил письмо от незнакомого человека, который назначал ему свидание в девять часов вечера на Елисейских Полях «для передачи сведений государственной важности».

Удивившись, он показал его префекту полиции. Тот был категоричен:

– Не ходите. Это – ловушка!

Адольф Тьер кивнул и, едва префект полиции вышел из его кабинета, достал из ящика стола и зарядил пару пистолетов. Вечером, в назначенный час, он подъехал в карете на место встречи. В тени деревьев его поджидал какой-то человек. Сунув обе руки в карманы, министр приблизился к незнакомцу:

– Вы желали переговорить со мной, мсье?

Я к вашим услугам. Но давайте лучше сядем в карету, там нам будет спокойнее и удобнее…

Незнакомец отпрянул, как бы намереваясь бежать.

– Вот этого делать как раз не следует, – сказал ему Тьер. – Если вы не сядете в мою карету, мои люди силой заставят вас это сделать.

– Останемся лучше здесь, – предложил Тьеру незнакомец.

– Нет. Поедем в министерство. И не заставляйте меня прибегать к насилию.

Незнакомец сел в карету.

Приехав в министерство, он назвал себя.

Это был Симон Дейц, решивший отомстить герцогине за оскорбление, нанесенное ему две недели тому назад в Нанте…

Он поведал Тьеру о том, что был одним из тайных агентов Марии-Каролины и что ему известно убежище герцогини.

– Через несколько дней я должен вручить герцогине важные документы. Следовательно, я увижу ее. Хотите, я выдам ее вам?

– Сколько? – спросил министр.

– Пятьсот тысяч франков.

– Вы их получите!

24 октября Дейц прибыл в Нант в сопровождении комиссара полиции Жюли. Сразу же по прибытии он отправился на улицу От-дю-Шато, чтобы убедиться в том, что герцогиня по-прежнему скрывается там.

И в мансарде произошла сцена, лишний раз доказывающая, что судьба – великолепный драматург.

Дейц вручил Марии-Каролине два письма. Одно было от Берье, другое – от банкира Жожа.

Вскрыв письма, герцогиня увидела, что они были написаны симпатическими чернилами. Обработав письма реактивами, она стала их читать. Сворачивая второе письмо, она произнесла спокойным голосом:

– Банкир советует мне быть начеку, поскольку один человек, которого я считаю надежным, продал меня господину Тьеру за миллион франков…

И добавила с улыбкой:

– Этим человеком можете быть и вы!

Дейц смутился и пробормотал что-то невнятное в ответ…

Спустя десять минут он распрощался и ушел. Спускаясь с мансарды, он, проходя мимо открытой двери в столовую, увидел стол с семью приборами. Зная, что владельцы дома, девицы Гини, жили одиноко, он сделал вывод, что стол был накрыт для ужина герцогини и близких ей людей.

Он помчался к Жюли:

– Вы можете действовать. Однако поторопитесь: она знает, что ее предали!

Немедленно был отдан приказ, и тысяча двести солдат под командой генерала Дермонкура[26]окружили квартал, где находилось убежище Марии-Каролины.

Во время этой операции с доносчика на всякий случай не спускали глаз.

Вот как генерал Дермонкур описывает начало этой операции:

«Было около шести часов вечера. Погода стояла великолепная. Из окна своей квартиры герцогиня могла видеть, как на тихом небе вставала луна и в ее серебристом свете начали вырисовываться темные контуры древнего замка. Но тут господин Гибур, подойдя к окну, увидел блеск штыков приближавшейся к дому колонны солдат под командой полковника Симона Лорьера». В ту же секунду, отпрянув от окна, он закричал:

– Спасайтесь, мадам, спасайтесь!

Мадам немедленно помчалась наверх по лестнице[27].

Добравшись до своей мансарды, герцогиня и трое ее самых близких друзей: Менар, юная Стилит де Керсабиек и, естественно, дорогой ее сердцу Гибур, отодвинув чугунную плиту, пробрались на четвереньках в тайник.

Вот как Гибур излагает продолжение этой комичной сцены:

«Едва мы задвинули плиту, как в дом ворвались солдаты. Комиссар, который их возглавлял, сразу поднялся на мансарду, которую узнал по описанию предателя.

– Ага, это – зал для аудиенций, – воскликнул он.