Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников

Государство, общество, человечество не могут одолеть этого дьявола".

Со всей силой научной логики Маркс показал, что "дьявол", "нечеловек" в

сознании индивида, то есть антиобщественные, антигуманные тенденции,

появились не случайно: развитие человека определяется характером

производительных сил и повседневными отношениями людей. "Нечеловеческое" -

продукт отношений буржуазного общества. Новые силы, новые отношения

социалистического общества закономерно поведут к порождению нового,

подлинно человеческого сознания. Обращение к отвлеченной, вечной и

неизменной "природе человека" ненаучно, несостоятельно. Дьявол старого, индивидуалистического сознания потеряет почву под ногами, он будет

изолирован и побежден в силу торжества в реальной жизни новых отношений

людей.

* * *

В начале семидесятых годов Достоевский создает роман "Бесы", в

котором революционное движение изображено как беспочвенная затея

политических авантюристов и шарлатанов, как сомнительная игра "нигилистов", не имеющих перед собой никаких положительных задач и великих целей.

В романе есть ядовито задуманная сцена. Маленький человечек, почтовый

чиновник Лямшин, исполняет на рояле марсельезу. Звучит мелодия

революционной борьбы, разрастается в ней народный гнев, все выше

революционная страсть - и вдруг в могучую мелодию врывается, как бы случайно, пошленький мотив сладенькой мещанской песни: "Ах, майн либер Августин..."

Марсельеза заглушает мещанскую песенку, но мелодия песенки снова возникает, звучит громче и громче, и в конце концов революционный пафос отступает перед

мещанской самодовольной пошлостью.

В этом эпизоде раскрывается структура дискредитации революции у

Достоевского. Мещанство побеждает революцию, возникая внутри ее. Ложь

против революции не обязательно бывает чистой ложью. Ложь обычно

использует для создания видимой убедительности частичку правды. Частность

выдается за целое, и какая-то деталь заслоняет все явление. Роман "Бесы" был

показателен тем, что писатель брал частную правду и из нее творил большую

ложь.

19

Самодержавие, стремясь дискредитировать революционное движение,

опубликовало материалы процесса по делу заговорщицкой анархической

организации, возглавляемой Нечаевым - агентом Бакунина. В работе К. Маркса и

Ф. Энгельса "Альянс социалистической демократии и Международное

Товарищество Рабочих" был дан подробный анализ нечаевского процесса и

устанавливалось, что эта анархистская группа по всему содержанию своей

деятельности не имеет ничего общего с революционным движением. За подписью

Маркса было опубликовано решение Генерального Совета Интернационала, в

котором заявлялось, что Нечаев никогда не имел отношения к Интернационалу, что он злоупотреблял именем Международного Товарищества Рабочих для того, чтобы "обманывать людей в России и приносить их в жертву" {К. Маркс и Ф.

Энгельс, Сочинения, изд. 2-е, т. 17, стр. 440.}.

"Революционные" фразы анархистских провокаторов искажали

революционную идею и революционную практику. "Эти всеразрушительные

анархисты, которые хотят все привести в состояние аморфности, чтобы

установить анархию в области нравственности, - писали Маркс и Энгельс, -

доводят до крайности буржуазную безнравственность". "Все мерзости, которыми

неизбежно сопровождается жизнь деклассированных выходцев из верхних

общественных слоев, провозглашаются ультрареволюционными добродетелями...

Экономическая и политическая борьба рабочих за свое освобождение заменяется

всеразрушительными актами героев уголовного мира..." {К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2-е, т. 18, стр. 415, 426.}.

Время, когда Достоевский опубликовал "Бесы" и редактировал

"Гражданин", было тем временем, когда Маркс и Энгельс вели ожесточенную

борьбу против "революционного иезуитства".

Достоевский же грязь нечаевщины, деятельность кучки анархистских

отщепенцев представил в "Бесах" как нечто характерное для освободительного

движения. Он изобразил революционеров в самых неприглядных красках, как

воплощение "нравственной порчи" русского общества.

Мы видим слабость и теоретическую несостоятельность народничества

70-х годов с его идеалистическими теориями, но ценим мужество и

самоотверженность революционеров, беззаветно боровшихся с гнетом

самодержавия и обращавшихся с призывом к народу, к крестьянству. Именами

Халтурина, Желябова, Мышкина гордится история русского освободительного

движения. И когда Достоевский отщепенцев, а то и прямых провокаторов

изображал как представителей революции, это была чудовищная неправда.

Недаром русская реакция в течение десятилетий использовала "Бесы" для

оплевывания революционного движения. Недаром мракобес и мистик

Мережковский называл Достоевского "пророком русской революции" за то, что

тот разоблачал-де "разрушительную стихию" революции.

Отношение Достоевского к социализму и революции, естественно,

вызывало тревогу и отталкивало от него передовые силы общества, в частности

молодежь.

А. Г. Достоевская вспоминает, с каким неодобрением относились многие

почитатели Достоевского к его участию в реакционном "Гражданине", издании

20