f28abaf4427b4eb7e70c3c1913692df4

Хотя люди-ящеры и носили оружие, шаман начал жертвоприношение, пользуясь зубами и когтями. Фаэлрик вопил и кричал, казалось, в течение очень долгого времени. Когда он, наконец, затих, и рептилий бог, по-видимому, взял все, что для него предназначалось, люди-ящеры доели то, что осталось.

* * * * *

Остров был слишком небольшим для того, чтобы уединиться, но Барерис отделился от компаньонов так, как мог. Он подумал, что они предпочтут не видеть его совсем.

Но Юрид подошел и сел рядом.

– Как дела? – спросил монах.

– Пока живой, – ответил Барерис, – что не скажешь о Тэрсосе и Фаэлрике. Я должен был умереть раньше них. Вы должны были позволить им оставить меня голодать.

– Это не грех, когда стараешься изо всех сил и терпишь неудачу.

– Но ведь это – грех, когда ты утверждаешь, что можешь сделать что-то, потом получаешь доказательства, что ты не прав, и люди, которые рассчитывали на тебя умирают в последствии?

– Я все еще надеюсь, что ты преуспеешь в следующий раз.

– Я не знаю как. Колдовство существа слишком велико. Я разбиваю и разрываю его каждый раз часть за частью, со всей той силой, которую могу собрать, но никогда не могу разбить его полностью.

– Я не могу советовать барду, как лучше ему использовать свои дары. Эту проблему сможешь решить только ты сам. Но я действительно полагаю, что ты сможешь найти способ победить, потому что ты смог поднять голову Сторика над водой.

– И что?

– Я ведь тоже видел, как он погибал, но не мог пошевелить даже пальцем, чтобы помочь ему. И никто из нас не мог. Получается, что чары людей-ящеров менее властны над тобой.

– Это не означает, что я смогу разбить их. И даже если бы я смог. Вы не подумали о другом. Я не смогу освободить нас по примеру ящера, убаюкав змей в воде, и поэтому мы будем пойманы в ловушку на этом острове так же, как и прежде.

– Все же это будет лучше, чем сидеть и испытывать нашу силу воли дальше. Это будет наш первый шаг к свободе.

Барерис покачал головой.

– Я не понимаю откуда у вас такая вера в меня.

– Я надеюсь на лучшее, потому что отчаяние бесполезно. Нет ничего хуже, чувствуя себя ни для чего не годным, выплескивать весь свой гнев на других и ты должен сопротивляться этому. Не бойся забыть свою вину и думать лишь о том, кого ты любишь больше всего на свете, о самой важной причине для того, чтобы выжить посреди этого безумия и продолжить свою жизнь.

Барерис почувствовал, как что-то защемило у него в груди.

– Это – Таммит. Моя возлюбленная в Безантуре. Она так же бедна, как и я, и поэтому я поклялся, что вернусь домой богатым и обеспечу ей столь же великолепную жизнь, какую она заслуживает.

– Тогда у тебя есть множество причин, чтобы сдержать свое обещание.

– Проклятие, вы думаете, что я не пытался найти ответ? Я сломал свои мозги... но все же я буду продолжать пробовать.

Юрид сжал его плечо.

– Это – все, что я и хотел услышать. Просто будь осторожен, когда ты будешь делать это.

– Что вы имеете в виду?

– Наши друзья сердиты, раздавлены горем и напуганы. Будет жаль, если они обрушат все эти чувства на тебя прежде, чем ты найдешь способ спасти их.

Это был несомненно хороший совет, но вопреки опасности, Барерис должен был когда-то спать. Из беспокойного сна его вывела вспышка боли в голове. Сбитый с толку, еще не до конца проснувшийся, он все же понял, что кто-то ударил его.

Чьи-то руки схватили его и рывком поставили на ноги. Кто-то затолкнул ему в рот грязную тряпку. На вкус она неприятно отдавала потом. Напавшие на него люди, в темноте они казались просто тенями, тянули его к воде, в то время как остальные безмятежно храпели.

– Ты попался, тэец, – прошептал Горстаг ему в левое ухо. – Больше не надо будет нам делиться своей пищей с тобой. Юрид не будет подозревать, что это сделали мы, ну а если он об этом догадается, то не сможет ничего доказать. Ты споткнулся и упал в воду. Или по другому, ты бросился к змеям нарочно, потому что тебе было стыдно за свои невыполненные обещания.

От страха Барерис окончательно проснулся, но, возможно, слишком поздно. Его похитители уже подтянули его почти к самому краю потока. Он пытался выплюнуть кляп для того, чтобы воспользоваться своим даром пения, но у него это никак не получалось. Он дергал и крутил руками, но никак не мог освободить их.

Тогда он приподнял правую ногу и с силой пнул назад, ломая пяткой чью-то коленную чашечку. Видимо от болевого шока, этот человек ослабил хватку, позволив ему освободить правую руку. Извернувшись как мог, он дважды ударил кулаком Горстага в лицо.

Горстаг опешил, и Барерис высвободил другую руку. Но эта безумная, стремительная атака стоила ему потери равновесия, и он чуть не упал в воду, но все же смог каким-то чудом выпрямиться.

Теперь, повернувшись лицом к своим противникам, он увидел, что их было трое: Горстаг, Орексис и Эвендур. Наемники, рассредоточившись, окружали его.

Это было ошибкой с их стороны. Промедление дало ему время, чтобы вырвать кляп изо рта и пропеть быстрое арпеджио.

Наемники замерли. Заклинание задержало их всего на некоторое время, но звук его голоса разбудил тех людей, которые спали.