Фабрика героев

Кстати, почему нам-то дали лишь топоры? Для того чтобы мы показали себя с холодным оружием вместо огнестрельного? Нет, вряд ли. Скорее тут дело в том, что мы могли бы направить автоматы против самих героев, которые мучили нас первые дни. Наверное, такое уже случалось, поэтому опытные попаданцы решили подстраховаться. Вот поэтому я иду по лесу весь такой молодой, красивый, вкусный и лишь с топором. Прямо гастрономическая мечта местных чудищ.

И в этот миг, словно в ответ на мои мысли, из кустов выскочила какая-то чупакабра с двумя головами. Раньше я видел всего лишь одно существо с двумя головами — это была моя соседка, которая узнала, что ей изменяет муж, после чего она открутила ему башку. И вот сейчас настал второй раз. Только теперь это было мутировавшее животное, которое выскочило на тропинку и бросилось мне навстречу, стуча копытами по земле.

Мутант выглядел как небольшой кабан, покрытый толстой серой кожей и с шиловидным шипом на загнутом хвосте. Шип покачивался над холкой зверя, а две головы с шикарными острыми рогами-саблями оказались наклонены так, что у меня не оставалось никаких сомнений в том, что мутант явно вознамерился насадить мою тушку. Но у меня не было планов заканчивать жизнь подобным образом. Я резко отпрыгнул в сторону и рубанул топором сверху вниз, попав аккуратно между голов в общую коротенькую шею.

Чупакабра тоненько взвизгнула, полоснув высоким звуком по моим барабанным перепонкам, и вместо того, чтобы экстренно удалить мне аппендицит, чуть изменила направление и задела ногу. Мою конечность тут же обожгло болью. Я заорал во всё горло, а затем завалился набок. Вражина же пронеслась мимо, стуча раздвоенными копытами и оставляя за собой хорошо различимый среди травы след из кровавых капель.

Затем двухголовый моб развернулся и враждебно глянул на меня всеми четырьмя маленькими глазками. Они предвещали мне скорую смерть. И вот тут-то меня и проняло до самых печёнок… Я чуть не обделался от страха, но вовремя вспомнил, что теперь не просто человек, а герой, поэтому всего лишь чуток запереживал, лихорадочно думая, что бы предпринять.

Животное же в это время рвануло на меня, устрашающе повизгивая. Здесь уж мне стало не до размышлений и я, почти так же повизгивая, воздел себя на задние конечности и принялся карабкаться на ближайшее дерево, проклиная великоватую каску, сползающую на глаза. Благо, что мне кое-как удалось достичь первой толстой ветки и верхом усесться на неё. Чупакабра же гарцевала возле ствола и пронзала меня бешеным взглядом, пятная листву кровью.

Я просюсюкал сверху, заткнув топор за пояс:

— Тебе бы лучше не связываться со мной, уродец. Ты бы видел, как я смело алкоголь смешиваю. Сразу бы всё понял. Так что вали отсюда, пока вся кровь не вытекла.

Зверюга что-то хрюкнула, наверное, намекая, что я тоже ранен. Вот только моя травма по сравнению с её казалась царапиной. У меня была всего лишь вскрыта кожа, а плоть оказалась разрезана совсем неглубоко. Уже даже кровь принялась сворачиваться, чем привела меня в замешательство. Как-то уж больно быстро. Да и от такого удара, который нанёс мне рог животного, обычный человек явно пострадал бы больше. Неужели мне, и правда, досталась не только сила героя, но и, скажем так, крепость тела? Тут мне вспомнилось улучшившееся зрение и тот раз, когда Арахна засветила мне в глаз, а он даже не опух. Да ещё были «полёты» организованные Пушкиным. Кажись, герои действительно будут покрепче, чем обычные люди. Ведь ничем иным я не мог объяснить то, что моя рана уже покрылась коркой подсохшей крови. Конечно, ей ещё далеко до полного заживления, но и изойти кровью мне уже не грозит, в отличие от чупакабры. Та только что упала на землю и теперь громко хрипела, явно готовясь переселиться в загробное царство.

Я не стал ждать этого радостного момента и решил ускорить его. Спустился с дерева, морщась от боли в ноге, а потом со всей дури несколько раз рубанул по шее животного. Вслед за первым же ударом мне в лицо попали брызги горячей крови, а после ещё нескольких взмахов топором — двойная голова чудища отделись от тела. Всё, дело было сделано.

Я вытер физиономию краем рукава и потопал дальше по тропинке, ничуть не жалея о содеянном. Никакие угрызения совести меня совсем не мучили. Ведь мне ещё батя с самого детства говорил, что к врагу надо относиться без эмоций. Мне кажется, что я и человека могу убить так же легко. Ну, возможно, я приврал, и всё-таки буду переживать какое-то время, но уж явно у меня не возникнет мысли оставить в живых того, кто хотел моей смерти.

В этот момент я вспомнил о Пушкине. Конечно, он мразь ещё та, и даже специально умолчал о том, что герои довольно живучие черти, но всё же его смерти я бы не хотел. Отомстить — да, а вот убить — нет. Теперь-то я понимал, чем были продиктованы те истязательства, которым опытные герои подвергли новичков. Наверное, они даже были нужны. Без них мы бы не обрели силу. Из-за этого я и хочу лишь отомстить Пушкину, гомику и стрекотиле, но не убивать их.