Фабрика мертвецов

— Та не слухайте вы ее, ваш-высокобродь! — вмешался урядник. — Сама десь усе припрятала, щоб на ярмонке продать, а туда же — навь!

— Одно другого не исключает, — пробормотал Меркулов-старший.

— Видела, ваше-высокородь, как Бог свят, видела, от как вас сейчас вижу! — кухарка размашисто перекрестилась. — Така страшна, у-у-у! Клыки — во! Когти — во! В колбасу як вцепится да як давай заглатывать — ну думаю, пропала я! Сперва на кухне усе пожреть, а потом и до мэнэ доберется! И пожерла ж, бачите! — Она махнула дебелой рукой на пустые полки и кинула на урядника торжествующий взгляд.

— Мертвячка? Крупу? От же ж брехуха! — смачно сплюнул тот.

— Панычи, — терпеливо напомнил отец. — Панычи что?

— А паныча ведьма уволокла, — равнодушно обронила стряпуха. — Подскочила уся така: волосья — ууух! — Она изобразила вставшие дыбом волосы. — Подол — вжжжжих! — тряхнула подолом. — Мертвячку аж покорчило всю — и ну тикать! А ведьма на воздуся взвилась, паныча Митрия подмышку, мешок соли под другую… та и крупу ж… и муку… — взгляд стряпухи стал задумчивым — видно, вспоминала, что бы еще из несъедобного для мертвецов навьючить на ведьму. — В скатерть завернулася и як полетить! Так во тьму и канули. А потим и паныч Ингвар из дому выскочил, мов встрепанный…

— Теж полетел?

— Телегу свою пыхтючую раскочегарил и за ними! Я ему вслед кричу: «Кастрюли! Хоч кастрюли мои отнимить у нежити поганой!» А вороны по всему небу крыльями — шшшурх-шшшурх! — размахивая руками для большей выразительности, стряпуха заметалась по кухне. — И волки — уууууу! — от ее пронзительного воя захолодело в душе и засвербело в ушах.

— А чортив? Чортив не було?

— Може и булы… — с сожалением покачала головой старуха. — Алеж сама не бачила, а врать, — она благостно сложила руки на животе и поджала губы, — не приучена!

— Авжеж, тебя учить — только портить! Природный талант! — покрутил головой Гнат Гнатыч.

— Если отбросить волков, ведьм и прочий фольклорный элемент, — старший Меркулов обернулся к Свенельду Карловичу, не обращая внимание на странное выражение, мелькнувшее на лице урядника, — то Митя уехал за мертвячкой… и впрямь решил доказать, глупый мальчишка… А Ингвар последовал за ним. Наверное, остановить хотел.

Герр Лемке только молча всплеснул руками.

— Не стоит переоценивать моего младшего брата — скорее, поучаствовать! — фыркнул Свенельд.

— Шалуны, такие шалуны! — по-немецки забормотал герр Лемке. — Взять ценную вещь, чтоб гоняться за мертвяками — пфуй, не ожидал от Ингвара! Но мы можем взять паро-ботов, господа! — оживился он. — Мы догоним мальчишек, и тогда они узнают розгу, да, только так! — и он энергичным взмахом руки хлестнул воздух.

— Хм… Гнат Гнатыч! — Аркадий Валерьянович повернулся к уряднику. — Следы в степи прочитать можете… как тогда, от трупов до нашей усадьбы?

— Так то ж не я! — расстроенно подергал вислый ус урядник. — То з паном исправником хлопец, а воны поихалы ж…

— Значит, вернутся. Позволите занять ваш кабинет, Свенельд Карлович? Напишу записку Зиновию Федоровичу.

Не дожидаясь ответа, Аркадий Валерьянович направился прямиком в кабинет.

— А если они… если с ними что-нибудь… — сдавленно пробормотал следующий за ним по пятам германец.

— Делается все возможное, — привычно и сухо буркнул Аркадий Валерьянович… и чуть не застонал в голос. Проклятая полицейская служба впиталась в плоть и кровь! Отвечает, как всегда отвечал перепуганной родне… а ведь это его родной, единственный сын уехал и пропал в ночной тьме, среди навий. Глупый, беспечный мальчишка! А он даже не может пойти по следу, потому что сам отпустил исправника… еще и про долг что-то толковал, дурак!

Позади хлопнула дверь, в витрине звякнули скифские древности, в распахнутое Свенельд Карловичем окно донесся радостный вопль урядника:

— Едут! Ваш-высокобродь, сами едут! Надо же, як свезло-то!

«Митька вернулся!» — плеснула отчаянная мысль, Аркадий Валерьянович метнулся к окну… Видно, то же самое подумал и Штольц, потому что через подоконник они перевесились вдвоем, чтобы услышать топот множества копыт и недоумевающий возглас исправника:

— Что у вас тут стряслось, Гнат Гнатыч?

— Что ж… так тоже неплохо, — давя в душе разочарование, пробормотал Меркулов-старший. — Сразу сможем по следам пойти. Подымайтесь наверх, Зиновий Федорович! — покричал он из окна.

Послышалось звяканье шпор и доски зала закряхтели под шагами.

— Надо же, беда какая — неужто пропали? Оба? — донеслись из-за двери голоса, исправник шагнул в кабинет, лицо его жалостливо морщилось. — А я еще думал: везти, не везти… а тут такое! Я, ваше высокоблагородие, в степи человека встретил, — пояснил он. — Вроде как до вас прорывался. С запиской! Не иначе как про паныча Дмитрия. — И подтолкнул вперед прячущегося у него за спиной человека.

Тот прошел мимо исправника, переваливаясь, будто у него плохо гнулись ноги. Выглядел он странно: блуза-косоворотка, вроде той, что носил Ингвар, сильно измарана землей, на темных шароварах еще более темные пятна. Но лицо пришельца было совершенно невозмутимо, а в руках он сжимал небольшой бумажный сверток.