Фабрика мертвецов

— Та шо там проверять, Остапу Степановичу, заперто усе! — чуть не над самым ухом у Мити жалобно проныл Юхим, следом донесся смачный удар, и тяжелое тело врезалось в створку двери, за которой притаился Митя.

— Поговори мне еще! — рявкнул Бабайко, и его шаги загрохотали вниз по лестнице.

— Чого сразу бить-от? — обиженно пробормотал Юхим.

В замке зашебуршал ключ.

От накатившего из-за плотно сбитых досок смрада темнело в глазах и невыносимо хотелось блевать. Ледяная дрожь прошила тело, пришлось перехватить правой рукой левую, с намотанной на нее цепью, чтоб звенья не щелкали друг об друга.

«Только бы не… только бы…»

Створка медленно, с тягостным скрипом отворилась. Блеклая тень упала на пропитанный старой кровью пол, и в камеру шагнул мертвец. Огромная широкоплечая туша в одной лишь перепрелой, почерневшей от земли рубахе. Мертвяк сделал шаг, другой и начал медленно поворачиваться. Его глаза — один вытекший полностью, а другой ссохшийся, так что казался горошиной в пустой глазнице — уставились на прижавшегося к косяку Митю…

— Що, нема? — Сторож нетерпеливо сунул голову в комнату.

Как учили дядя и кузены! Митя резко, без замаха выбросил обмотанный железом кулак вперед…

Браслет кандалов врезался Юхиму в лоб. Тот почти беззвучно вякнул, широко разинув рот, и начал валиться на пол.

Митя даже не ожидал, что успеет так много и сразу: ухватить падающего сторожа за шиворот, выдернуть у него из рук ключи, пнуть, направляя башкой мертвяку в живот, и сигануть через порог, захлопывая за собой створку.

Он успел еще всем телом навалиться на дверь, когда с другой стороны в нее врезалась громадная туша, едва не отбросив юношу к противоположной стене. Ключ не вошел, а со скрежетом вбился в замочную скважину, и Митя быстро провернул его в замке.

Дверь снова прогнулась от чудовищного удара изнутри, но устояла. Не теряя времени, Митя ринулся вниз по лестнице, прочь из деревянной башни.

На верхнем житье крепости-терема стояла тишина настолько нерушимая, что Митя даже утратил часть своей настороженности. Зашагал через анфиладу бревенчатых комнат широко и быстро и едва не врезался в застывшую у стены молодуху в простом крестьянском платье, прижимавшую к себе паренька в одной нестиранной рубашонке. Мите сперва показалось, что это снова мертвяки — так неподвижно они стояли, таким застывшим было лицо женщины. Лишь глаза блеснули живо и уставились прямо на Митю… Решение пришло мгновенно. Он выпучил глаза, напрягся, деревенея мышцами лица… и не останавливаясь, промаршировал мимо женщины на негнущихся ногах, гулко бухая пятками в пол.

— О Господи, знову мертвяк! — едва слышно простонали ему вслед. — Не гляди, сыночка, не гляди!

Продолжая размеренно топать, Митя отходил все дальше… Потом воровато оглянулся — и лаской шмыгнул на лестницу. Он знал, что радоваться рано, но счастливое облегчение все едино пело в его душе: обошлось, и дело об убийстве, считай, раскрыто, и делать ничего не пришлось. Отец ему поверил, Бабайко арестуют, и особый, самый сладкий подарок — Алешка Лаппо-Данилевский тоже здесь! Когда во двор ворвутся паро-боты и конные стражники, Алешке не сбежать и не отвертеться! Настоящий charmant! Осталось только где-нибудь затаиться, пока паро-боты ворота ломать станут.

— А ну, стой! Не то конец твоему братцу, немчик! И сынка твоего тож порешим, благородие!

— Высокоблагородие! — сквозь зубы прошипел Митя и кинулся к окну.

Здешнее окошко было хоть и мало, но на высоте людского роста, не пришлось никуда карабкаться. Под ним открывался вид на подворье и деревенскую улицу за воротами. Митя сразу понял, почему в доме никого не осталось, кроме той бабы. Бабайковские домочадцы были все на дворе — пара мужиков настороженно топталась рядом с взобравшимся на крышу колодца хозяином, еще двое удерживали колодезный журавль. Тянущаяся от него цепь была наброшена на шею Ингвара. Ему развязали ноги, но оставили спутанные за спиной руки, и теперь он замер на стене бабайковского подворья, отчаянно стараясь сохранить равновесие и не рухнуть на торчащие прямо меж ног ржавые пики на ее гребне. По другую сторону стены, у самых ворот, опустив увенчанные ковшами ручищи, замерли два паро-бота. В седле одного из них Митя отчетливо различил Свенельд Карловича, вторым наверняка был герр Лемке. Способные в один миг сковырнуть ворота, паро-боты не двигались, застыв беспомощными железными куклами. И из-за кого? Из-за Ингвара!

«Ну и повесили бы его, не велика потеря! — зло подумал Митя. — И отец, конечно, туда же: о немчике заботится, вместо того чтоб сына родного спасать!»

Солнце сверкнуло на стальных боках паро-коня: отец выехал едва не к самым воротам. За ним тронулись два обычных, не паровых коня. Приникший к окошку Митя узнал гнедого урядника и тут же облегченно вздохнул: рядом ехал исправник Зиновий Федорович! Успел! Вернулся! Теперь если урядник и впрямь служит за деньги Бабайко, сделать он ничего не сможет. В присутствии начальства стражники его не послушают.

— Господин Бабайко! — складывая руки рупором, прокричал отец. — Вы ведете себя неразумно. Мы уже все знаем…