Фабрика мертвецов

Митя уткнулся носом в спинку вагонного дивана, а заодно уж накрылся пледом с головой. Цоки-цоки-цок, цоки-цок… — клацанье паровоза по рельсам переплеталось с гулким стуком вагонов — чуки-чук, чуки-чук. Темнота неохотно сгущалась под веками, обещая краткое забвение всех горестей, и с плавным покачиванием дивана Митя поплыл в сон.

— Сюда извольте… — донесся негромкий голос кондуктора, следом послышался топот — шагать старались осторожно, а оттого еще больше шаркали, сопели и кряхтели. — Прощенья просим, ваше высок-блаародие. Остальные места все заняты.

— Да-да, господа, прошу вас… — раздался в ответ тихий голос отца. — Митя…

Зашипел стравленный пар, затягивая окна белой пеленой, вагон дернулся. Рядом с головой отчаянно сопротивляющегося пробуждению Мити что-то грохнуло, висящая над ним багажная сетка прогнулась под тяжестью, сам он судорожно подскочил… и ткнулся лбом в высунувшийся сквозь ячейки сетки медный уголок чемодана.

— Оуууй! — схватившись за лоб, взвыл Митя.

Дрыхнувший на соседнем диване купчина ухнул на пол, подскочил, водя вокруг сонными, безумными глазами:

— Разбойники… Грабят… Вот я вас, башибузуков! — хрипло забормотал он, хватая спрятанный за голенищем нож.

За занавесом, отделяющим помещичье семейство, проснулся и заплакал ребенок; плач побежал по детям как по бикфордову шнуру, и скоро из-за занавеса уже несся непрерывный вой.

— Владимир Никитич, что же вы сидите, когда там нас, возможно, уже убивают какие-нибудь апаши! — вскричал требовательный женский голос.

— Дорогая, мне пригласить их сюда, чтоб они убивали нас тут? — поинтересовался мужской бас.

— Господа, успокойтесь! — возвысил голос отец. — Никто никого не убивает, всего лишь небольшое столкновение.

— Когда речь о железной дороге, слово «столкновение» отнюдь не успокаивает, — пробормотал стоящий рядом с отцом господин в форме инженера-путейца.

— Небольшое столкновение головы с чемоданом, — поглядывая на Митю, громко уточнил отец.

Рядом хихикнули. Митя резко обернулся и увидел юношу чуть выше себя ростом. Курносая физиономия аж вздрагивала от желания расхохотаться — казалось, веснушки сейчас посыплются. Митя представил себя: встрепанного, в сбившейся сорочке, может, даже с синяком на лбу… Почувствовал, что вот-вот покраснеет… и одарил юношу долгим оценивающим взглядом, особенно останавливаясь на потрепанных ботинках и запястьях, выглядывающих из слишком коротких рукавов мундира реального училища. В глазах юноши вместо веселья вспыхнуло возмущение.

«Понятливый», — с довольным злорадством подумал Митя.

Старшие этот быстрый обмен взглядами не заметили.

— Какой переполох мы учинили! Душевно прошу прощения за беспокойство! — Путеец поклонился. — Мне крайне неловко, вы давно в дороге, устали, а тут мы…

Митя только сжал губы: истинный дворянин даже вдали от цивилизации должен выглядеть как после визита цирюльника. А он так и выглядел, ровно до сего момента! Пока не явились эти… тактичные господа.

— Так уж видно, что давно? — весело вопросил отец, ничуть не обиженный наглым замечанием. — Что ж мы стоим, господа?

— Ну что вы! Просто я-то на железной дороге, почитай, с детства, глаз наметан. — Путеец уселся рядом с отцом. — Позвольте отрекомендоваться: Смирнов Александр Васильевич, титулярный советник, инженер Курско-Харьковской чугунки, следую со своего участка строительства в Екатеринослав, в канцелярию губернатора, с весьма важным докладом. Ну и с сыном вот, Гришей…

— Меркулов Аркадий Валерьянович, в отпуску… пока что, — наклонил голову отец. — Еду с сыном смотреть новое имение.

«Говорить, что имение государь подарил, батюшка не станет», — желчно подумал Митя. Чина отец не назвал, что будет в этой их губернии вторым человеком после губернатора — не сообщил, а Мите из-за его либерализма общайся невесть с кем! Почему плебеи полагают, что наличие билета дает им право вот так бесцеремонно навязывать свое общество? Митя брезгливо покосился на плюхнувшегося на диван путейского сынка и подтянул к себе плед.

— Не пожалеете, что купили! — горячо вскричал путеец. — Черноземы богатейшие, и вся Екатеринославская губерния преизрядная… или вот-вот будет таковой. Как Екатерининскую чугунку достроят. Не только зерно вывозить, промышленность здешняя тоже вперед рванет: тут и железо, и уголь. Истинная Новая Америка! В губернии-то у нас не то что на Урале — иностранцам тоже дозволено землю приобретать: хоть под имения, хоть под заводы. Полный город бельгийских представителей, и французы, и немцы есть, даже… — он заговорщицки понизил голос, — из Туманного Альвиона кое-кто имеется.

Митя вздохнул: глупо надеяться, что среди иностранных подданных случатся благородные, светские люди. Наверняка сплошь мужланы, думающие только о железе, угле или вон… железных дорогах.