Фабрика мертвецов

– Дети скучают от ваших серьезных разговоров! – вмешалась хозяйка дома. – Отпустим их в сад – и рассуждайте себе дальше хоть о глине, хоть о политике империи.

– В империи после них останется хоть чуть-чуть политики? – громким шепотом спросила Капочка (или Липочка?).

– Да у нас полный погреб этой самой политики! – Алевтина подняла лоснящуюся мордашку от тарелки.

В этот момент на террасе как раз появилась Одарка с двумя оплетенными соломой бутылями в руках. За столом расхохотались.

– Ступайте в сад, о дщери ехидные! – воздевая руки к небесам, провозгласил Шабельский. – А вы извольте попробовать, Аркадий Валерьянович, из старых еще запасов, времен тетушки моей. Тогда-то в каждом поместье по винокурне было: настоечки, наливочки, на вишне, на персике, на смородиновом листе… да что там, на акациевом цвете! А нынче что ж – государственная монополия: все сплошь казенное, никакого разнообразия.

– Пожалуй, я тоже пойду в сад! – томно протянула Анна Владимировна. – Ах, нет-нет, дорогой, вы можете остаться – вы же любите эти скучные мужские разговоры. Меня проводит Петр Родионович.

– Я! Я вас провожу, сестрица! Я ведь тоже в сад! – выпалил парень в блузе, хватая Анну за руку. Очередной ненавидящий взгляд полоснул поручика.

– Вы такой милый мальчик, Ингвар, – принужденно улыбнулась Анна. – Пригласите, например… Алевтину.

И, подобрав юбку, она принялась спускаться по хитро закрученной лестнице с террасы в сад. Победно ухмыляющийся поручик поддерживал ее под локоток. И ни один из них не видел, как побледневший от ярости супруг только холодно поклонился паре вслед. С таким выражением лица и до знаменитой боевой ярости детей Одина недалеко.

Алевтина оценивающе поглядела на Ингвара, на тарелку, на Ингвара… и принялась торопливо запихивать в себя куски, явно спеша и доесть, и кавалером обзавестись. Ингвар бешено поглядел на сосредоточенно жующую девчонку, прошипел что-то по-немецки… и бегом кинулся вниз по лестнице.

Расстроенная Алевтина осталась над тарелкой – в глазах слезы, а щеки раздулись, как у хомяка.

– Алька кавалера проела, – задумчиво хмыкнула Липочка (или Капочка?).

– Повезло ему – могла б и вовсе съесть, – подхватила другая сестрица.

– Замолчите, фройляйн! Нельзя барышне быть такой жадной, Алевтина! – с упреком прошептала гувернантка.

– Ничего, господин Меркулов-младший составит ей компанию. – Алексей небрежным жестом подал руку Лидии. Та жеманно хихикнула. – У вас так много общего… – протянул он, глядя на Митину тарелку, где высилась гора еды, как и у Алевтины. Лидия захихикала снова и вцепилась в протянутую ей руку, точно крестьянка на ярмарке – в кошель. Еще за пазуху ее суньте, сударыня!

Алевтина быстро-быстро зажевала, сглотнула, как удав, проталкивая в горло здоровенный ком… и с надеждой уставилась на Митю.

«А ведь это война, сударь!» – подумал Митя, задумчиво глядя Алексею вслед. Осталось только решить, как побеждать. Для начала: ни в коем случае не следовать за по-королевски неспешно спускающейся парочкой – точно пленник за колесницей римских триумфаторов. И не брать с собой Алевтину!

– Покажите мне дом, сударыни! – Он подхватил под одну руку Аду, под другую – случившуюся рядом Липочку (или все же Капочку?). Надо их как-то пометить: бант повязать, что ли? Так ведь обмениваться начнут, всенепременно! – Хочу еще раз взглянуть на портреты ваших тетушек… бабушек… кто они там… – потребовал Митя, провожая взглядом надменный Лидочкин профиль, с каждым шагом словно уплывающий вниз по лестнице и наконец пропавший совсем.

Поэтому едва успел заметить, как барышни Шабельские обменялись быстрыми взглядами.

– Портреты? – фальшиво удивилась Зинаида. – Что в них интересного?

«Интереснее всего ваша настороженность», – мог бы ответить Митя, но не стал.

– Интересуюсь, знаете ли, провинц… местными живописцами. Может, у вас еще какие портреты есть? – Не дожидаясь ответа, он круто повернул своих спутниц, едва не смахнув их кринолинами посуду со стола, и потащил в дом.

Алевтина попыталась издать что-то вроде протестующего вопля, но бдительная мисс сунула ей яблоко. Зинаида с оставшейся близняшкой переглянулись и направились следом.

Словно король со свитой, Митя прошествовал через анфиладу скромно убранных комнат – и даже впрямь остановился у ростового портрета.

– Наш предок, казацкий полковник Шабельский. Когда Ее Величество Екатерина уравнивала запорожскую старшину в правах росского дворянства…