Фабрика поломанных игрушек

Ирочка Букина двенадцати лет была первой жертвой маньяка. Хорошая домашняя девочка, читала книги о животных, помогала по дому. Любила мыть посуду. Вытирала её до блеска — можно было отражение своё увидеть в глянце. Червонцев посмотрел на стопку грязной посуды у раковины. Представил девочку, засучившую рукава домашнего халатика. Вот она, милая, повязала цветастый передник и обернулась. Он задорно кивнул ей, весело порхнул бровями. Светлое худенькое личико ребёнка засветилось в ответ улыбкой, слегка кривой от смущения — спереди внизу во рту ещё не вырос последний зуб. Старый резец держался долго — пришлось вырвать. Но через секунду она уже забыла о неприятности и конфузе, что-то весело напевая, пустила струю воды в раковину, радостно взялась за дело…

Её обнаружили зимой сотрудники лесопарка, обходя свою территорию. Ирочка лежала лицом в замерзшей луже. Точно увидела что-то в её глубине. Эксперт определил время смерти — осень. Причину установить не удалось, признаков насилия не было, решили, что заблудилась, выбилась из сил, уснула, получила переохлаждение.

Была она очень самостоятельной — ушла гулять и пропала. Родители всполошились в тот же день, написали заявление в милицию. Но его долго не регистрировали, говорили, что девочка, верно, у подружки заночевала. Погостит и вернётся… Не вернулась.

Начались поиски, опросы свидетелей, учеников, но никто ничего рассказать толком не смог. Уголовное дело прекратили и сдали в архив.

Пришла весна. На деревьях распустились листочки, запели птички в скверах. Народ потянулся на свежий воздух к природе. Стали костерки разводить, шашлыки жарить. Все радовались солнышку после вьюжной холодной зимы.

Ольгу Смирнову тринадцати лет обнаружили на полянке. В этот раз сомнений не возникло — убийство. Перерезанное горло, порванные колготки. Девочка была из детдома, пропала за месяц до обнаружения. О ней сильно не беспокоились — сбегала не раз, беспризорничала, жила по подвалам, затем возвращалась. Последнее время пристрастилась к курению — педагоги постоянно её ругали за это. А здесь пришло тепло — как не разгуляться?

Родителей у неё не было, оплакивать было некому. Воспитатели хоть и переживали, но всё больше за себя, — вдруг прокуратура решит, что подросток по их вине сбежал? Обидели или недосмотрели — вот результат. Но обошлось — выговоров никто не получил. Сирота — что с неё взять!

Червонцев потушил папиросу — при детях он не курил. Встал и прошёл в подростковую комнату. Ольга сидела за письменным столом, прямой затылок, светлые тонкие кудряшки вьются по шее. Склонив голову над раскрытой тетрадкой, что-то выписывала из учебника. Бледное личико сосредоточено, губки поджаты. Задание не получалось. Она откинула ручку в сторону и обернулась, смотрела с вызовом, хмурила брови. Червонцев пододвинул стул и сел рядом, ласково пригладил ей растрёпанные волосы:

— Ничего, доченька, ничего. Все получится…

Место обнаружения Ольги оказалось в ста метрах от Иры, что привело следствие в замешательство. Но предположить какую-то связь никто не решался. Никто не хотел иметь в наличии гуляющего на свободе маньяка. Все надеялись на случайное совпадение.

Светлана Кудимова жила с родителями у Финляндского вокзала, недавно ей исполнилось пятнадцать. Она с детства мечтала водить поезда и в августе сдала экзамены в железнодорожный техникум. Отец работал начальником поезда, рассказывал ей о далёких городах, пересказывал байки коллег, как весело и беззаботно живут люди в Забайкалье и на Чёрном море. Не хотел тревожить детское сердечко сложностями жизни. Вырастет — сама всё узнает. Через оконное стекло вагона проблемы можно было не замечать. А горы Алтая и таёжные леса Сибири в солнечном свете выглядели заманчивой сказкой.

Сидя в своей комнате за письменным столом, Светлана с завистью наблюдала в окно за отходящими поездами. Как спешат люди с большими сумками, катятся нагруженные багажные тележки, раздаётся свист и состав, подёргивая вагонами, уходит вдаль — туда, где вечное тепло и солнце. Она всегда грезила путешествиями, зачитывалась книгами о приключениях. Любила пересказывать родителям.

Виктор Иванович подошёл к окну и раздёрнул шторы, открыл фрамугу. В лицо ударил прохладный ветер с озера. На берегу вспыхивал костёр — рыбаки готовились к ночёвке. Что знал Червонцев о путешествиях? Ничего он не видел, кроме русских убогих деревень, книг не читал, общался с убийцами и грабителями. Что мог рассказать он Светлане? Лишь одарить переполнявшей его нежностью и нерастраченной любовью. Он готов был слушать, как девочка вечерами читает книги вслух. Любоваться её узким личиком и тонкими длинными бровями, уходящими к вискам. Смотреть, как она таращит глазки, рассказывая о великанах и страшных индейцах. Делать вид, что пугается, закрывать руками глаза. Слышать её переливистый журчащий смех, чувствовать, как она маленькой ладошкой ерошит ему волосы, когда он от усталости засыпал прямо в кресле и голова клонилась на девичье плечико.