Фабрика поломанных игрушек

— Как ты, сынок, в милицию-то попал? Нельзя здесь одному — друзей нет, жены нет, работаешь сам по себе — с операми водку не пьёшь, не балагуришь! Так подставиться просто! До предательства недалеко!

Вениамин вздрогнул:

— Какого предательства?

Кубышка сделала удивлённое лицо, подняла брови, выпучила глаза:

— Предательства интересов службы, родной! Перевозка наркотиков — это тебе не хухры-мухры! Особо крупный размер! Десяточка, а организованной группой и пятнашку потянет с конфискацией! Прощай, трёхкомнатная квартира! Ну, так что, предатель, заказывать тебе адвоката?

В этот раз «предатель» звучал не грубо, а с насмешкой — иронически. Вениамин поднял взгляд.

Раиса Карловна глядела на него с глубоким сочувствием. Карие глаза из-под опущенных век были полны понимания, выдавали усталость. И от этого лицо казалось добрым и душевным. А растрёпанные волосы и старый маникюр, отсутствие лоска в одежде — говорили о вечной занятости и напряжённом труде.

Неожиданно Вениамину стало жаль эту взрослую женщину, всю жизнь отдавшую борьбе с пороками человечества. Может, она и в Ленинграде ни разу не была, не говоря уже о театре — не всех же возят на машине! Он подумал, что ей предстоит ещё много работы на сегодня, решил не артачиться. Да и какой в этом смысл:

— Раиса Карловна, не надо адвоката, пишите, я всё расскажу. Правда, я действительно ничего не знал, плохой я милиционер. Это мне по заслугам. Так и есть — предатель я. Недотёпа — предатель!

Прокурорша улыбнулась — по краям глаз возникли мелкие морщинки, стала заполнять протокол.

Через несколько дней она снова пришла в камеру. На этот раз волосы её были аккуратно пострижены, уложены в причёску, костюм был ярко-красного цвета со щеголеватой оторочкой. Ноги в туфельках на высоком каблуке. От неё пахнуло лёгкими цветочными духами, и Вениамин почувствовал это как перемены к лучшему, снова вспомнил о приметах — в душу запала надежда.

Раиса Карловна принесла ему постановление об освобождении.

— В отношении тебя, предатель, я дело прекратила, — улыбаясь, сообщила она. Лицо её светилось радостью, подведённые карие глаза лучились добротой. — Поскольку теперь в деле сотрудников нет, я передала его следователям МВД! Машина твоя пойдёт под конфискат, поскольку оформлена на твою фиктивную жену. Вот так! Но на суде будешь свидетелем! Так что, предатель, иди служи Отчизне и больше не попадайся на удочку врага! Будут проблемы — звони!

Прокурорша достала из кармана визитку и передала Щербакову. Тот растерянно покрутил бумажный прямоугольник, обратил внимание, что, кроме служебного, ручкой был дописан домашний телефон.

Помощь понадобилась очень скоро. Служебное начальство прияло Вениамина хорошо, с радостью, что он оказался не замешанным в уголовном деле. Прочитав постановление, предложили продолжить заниматься своими непосредственными обязанностями. Но отдел кадров с таким решением не согласился. Требовал до секретной работы не допускать.

Начальник отделения успокаивал:

— Ты все равно в отдел ходи, можешь сидеть и ничего не делать, чтобы тебе прогулы не вменили. А остальное постараемся уладить.

Вениамину пришлось позвонить прокурорше. Она не стала говорить по телефону, а пригласила его вечером домой. Жила она в стареньком покосившемся деревянном доме одна с двумя котами, которые, увидев гостя, выскочили через форточку во двор. Удобств никаких.

Встретила его с радостью, одетой по-праздничному — в белой блузке с оборочками на рукавах:

— А, предатель пришёл! — ласково засмеялась она, и слово это звучало безобидной насмешкой, ироничным напоминанием об ушедших неприятностях. — Вот так я и живу. Когда квартиру предлагали от работы — отказалась, не хотела родителей бросать. А в прошлом году они утонули — любили рыбачить на лодке, Волхов их и прибрал к себе. Нет времени порядок навести — сад запущенный, огород бурьяном зарос…

Пригласила гостя за стол, угостила чаем, успокоила, а затем принесла родительской наливочки. Выпили по стопочке. И такой уютной и доброй показалась Вениамину Раиса Карловна, точно матушка в детстве. Когда после неприятностей приходил к ней пожаловаться, обнимал, тыкался лицом в большое мягкое тело, вдыхал ароматные запахи кухни, пропитавшие всю её одежду.

Смутные мысли затеплись где-то глубоко внутри — а хорошо бы иметь такого близкого друга, товарища, который всё знает и всё умеет. Все законы ему известны, никто не подставит. За ней — как за каменной стеной. Вспомнилась беззаботная жизнь с Эстей на Белом море.

Налили ещё по стопочке, а потом ещё…

Проснулся Вениамин от давно забытого запаха горящего дерева, который напомнил ему рыбацкую артель, бывшую жену.

Раиса Карловна затопила печь и накрывала на стол. Была в чистеньком цветастом платьице, подпоясалась кожаным ремешком, удивительно свежа и весела:

— Ну что, предатель, проснулся? Иди завтракать, а то на службу опоздаем. Надо твои вопросы ехать решать!