Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции. Статьи и материалы

Любезнейший Булгарин!

Посылаю тебе еще короб статей. Я нагородил побольше, чтоб осталось что-нибудь, если ценсура вымарает что-либо. Извини, что писано нечетко. Пишу в холодной комнате. Не можем натопиться.

Сделай одолжение, скажи Кузнецову, чтоб снес вложенные письма к Софье Филипповне Конрад у мадам Отт, над Милютиными лавками¹.

К следующему письму готовлю статистику и историю парижских театров: полагаю ею начать новый год².

Жду с нетерпением известий об Алешиной свадьбе и пишу к нему прямо в Ригу.

Дай, сделай одолжение, знать о себе и о своих: что вы поделываете?

Нельзя ли пойти к кн. Гр. П. Волконскому³ и попросить его от моего имени, чтоб он не позволял уродовать моих «Писем». Впрочем, да будет воля их!

Прощай! Будь здрав. Кланяйся всем.

Твой Греч

—

РГАЛИ. Ф. 1231. Оп. 2. Ед. хр. 8. Л. 58.

¹ Милютины лавки (Милютинские ряды) – большой дом на Невском проспекте (сейчас № 27), построенный А.И. Милютиным в 1737–1742 гг., на первом этаже которого было устроено 14 лавок, которые прозвали Милютинскими. В них торговали свежими фруктами, рыбными деликатесами, икрой, дичью.

² См.: Греч Н. Парижские письма. IV // СП. 1845. 5 янв.

³ Волконский Григорий Петрович (1808–1882), князь – попечитель Петербургского учебного округа (1842–1845), которому подчинялся Петербургский цензурный комитет.

77. Н.И. Греч – Ф.В. Булгарину

Париж, 13/25 янв[аря] 1845

Любезный Булгарин!

Я получил твое письмо от 31 дек[абря]. Я нимало не сержусь на твои откровенные замечания о моих «Письмах»¹ иготов согласиться, что они никуда не годятся; жалею только, что сам о том не догадался и потерял несколько недель на эту бесплодную работу вместо того, чтоб заниматься грамматикою. Нынешние «Письма» пишу как можно короче, и если и они окажутся негодными, то без всякой жалобы и сетования прекращу их совершенно и займусь чем-нибудь другим. Слышав единогласные хвалы моим прошлогодним письмам, которых я сам в грош не ставил, я думал, что они полезны «Пчеле» и никак не полагал, что попаду так скоро в категорию архиепископа Гренадского². Единственною целию моей работы было принести пользу «Пчеле», а так как этой цели я не достигаю, то, разумеется, лучше вовремя знать это и не терять времени на ненужное дело.

Учителя достать тебе постараюсь и приложу попечение, чтоб узнать о нем подробно, а не полагаться, как ты пишешь, на какую-то французскую честь, о которой здесь никто не слыхал. Постараюсь найти учителя именно из духовных, как ты желаешь, хоть я уверен, что всякий поп каналья и лицемер. Вообще, здесь честные люди почти исключительно одни легитимисты, но они, большею частию, люди ума ограниченного. Граф А.Ф. [Орлов] воспитан честным и благородным светским человеком³, а зять фон дер Фура⁴ – аббатом. Ergo⁵. – Пожил бы ты с здешним народцем, то запел бы иную песню. Я не люблю и презираю их (т. е. большую часть) именно потому, что знаю не по одним журналам. Сущие жиды! Хотел бы написать больше, но лучше замолчать.

Назначение графа В[оронцова]⁶ на Кавказ кажется мне очень мудро и будет полезно. Что мог сделать там какой-нибудь Нейдгардт⁷, дрожа над казенною экономическою суммою! Тут нужен человек умный, твердый, независимый. Граф верно достигнет цели. Вся Европа его знает и на него смотрит.

Прощай! Кланяйся от меня всем своим и будь здрав.

Твой Греч

—