Итак, дай мне знать, хочешь ли ты, чтоб я продолжал «Парижские письма», которых суть не литературная брань, не tableau des moeurs8
, а отчеты в том, что в эту минуту занимает и волнует Париж. Хвалить буду только достойное хвалы, а дурным буду заниматься как можно менее, но хвалить его и писать против совести не стану. Все эти libertés9 хороши только для Воейковых, Монтандров и комп[ании]. Дай Англии турецкое правление, она будет первою державою в мире, а Франция, со всеми правами, разыгрывает кукольную комедию. Если случится здесь революция, то потому только, что Палата глупа и скучна. Aucun mouvement, aucun intérêt dramatique10. Все говорят только о своей персоне и о своем кармане. Журналисты – продажные души. Науки, искусства, судебная часть, полиция здесь процветают. – Удивляются, что здесь бывает иногда в неделю по пяти смертоубийств. Я удивляюсь, что не по пятьсот. 48 commissaires de police11, 300 городовых сержантов и муниципальная гвардия, человек тысячи в полторы, держат в порядке миллион жителей, в числе которых 30 000 forbans libérés12 и 60 000 голодных. Что хорошо, то хорошо! А эти депутаты, а эти jurés13! Жалкая комедия!Итак, ожидаю окончательного решения и прошу, чтоб оно было последнее. Я не могу писать отрывочных статей когда-нибудь и как-нибудь. Я должен писать сряду, в известные часы и готовиться к тому. Поверишь ли ты, что со времени прекращения моих писем я был в театре только два раза?
Итак, полно же вздорить, начнем же
Прощай! Кланяйся своим. Твои наследники, я думаю, выросли уже гренадерами!
Прощай
РГАЛИ. Ф. 2567. Оп. 2. Ед. хр. 257. Л. 5–6.
1
Иосиф (в миру Иосиф Иосифович2
Здесь – человек, исполненный глубокого презрения (3
Имеется в виду французский литератор Киприан4
«5
Дунайские княжества Молдавия и Валахия находились тогда под верховной властью Турции (Россия управляла ими в 1828–1834 гг.), но территория между Днестром и Прутом (Бессарабия) была в 1812 г. присоединена к России.6
как раз и нужен (7
Сведениями об этом лице мы не располагаем.8
картина нравов (9
свободы (10
Никакого движения, никакого драматического интереса (11
комиссаров полиции (12
освободившихся бандитов (13
присяжные (Любезнейший Taddeo!
Поручение твое об аббате стараюсь выполнить, и если не выполнил доныне, то единственно из желания угодить тебе вполне, ибо дрянь послать совестно и грешно. На днях был у меня Abbé Dausset, человек лет сорока, ученый и знающий, ревностный католик, не глупый, но, сколько я мог заметить, бесхарактерный и жадный к деньгам. Он объявил, что ему