Но Раневская не была бы Раневской, если бы с ее орденами и медалями не произошло никаких водевильных историй. Рассказывают, что однажды у Фаины Георгиевны собрались гости и попросили ее продемонстрировать награды. Их артистка хранила в непритязательной коробке с надписью «Похоронные принадлежности». Но… коробка оказалась пуста! Неужели воры? Учитывая то, что квартира Раневской часто представляла собой форменный проходной двор, это никого не удивило. Гости, посокрушавшись вместе с хозяйкой, порекомендовали обратиться в милицию… Но, как выяснилось, ордена позаимствовала очередная домработница. Она очень хотела выйти замуж и, собираясь на свидание, украсила себя регалиями хозяйки, чтобы произвести на поклонника неизгладимое впечатление.
Возможно, прохладное отношение актрисы к собственным наградам объяснялось еще и тем, что для нее они были своего рода символом тех самых славы и известности, которые для Фаины Георгиевны являлись синонимом одиночества. «Я часто думаю о том, что люди… стремящиеся к славе, не понимают, что в так называемой "славе" гнездится то самое одиночество, которого не знает любая уборщица в театре. Это происходит оттого, что человека, пользующегося известностью, считают счастливым, удовлетворенным, а в действительности все наоборот».
«Народные артистки на дороге не валяются!»
Однажды Фаина Георгиевна поскользнулась на улице и упала. «Идет мимо молодой человек, – вспоминала она. – Ну, я и кричу ему: "Помогите, пожалуйста, встать! Народные артистки на дороге не валяются!"»
А всегда ли это осознавали режиссеры и постановщики? Уже названо много причин того, почему при всем своем таланте Раневская не получала ролей, играла в эпизодах, не раскрыла, видимо, и трети потенциала, отпущенного ей природой.
Да, сложный характер, нежелание подчиняться авторитетам и инструкциям, стихийность, даже «чрезмерная яркость», которую, как мы выяснили, тоже ставили ей в вину… Не будем забывать и о том, в какое время жила Фаина Георгиевна: десятилетия тотального контроля, идеологизации искусства, цензуры, вмешательства партии во все – в том числе и в постановочный процесс. Вполне естественно, что большинство режиссеров предпочитали иметь дело с актерами «удобными», покладистыми, не склонными к конфликтам и выяснению отношений.
И, конечно же, многое в сфере кино и театра зависело (да и сейчас часто зависит) от мелочей, которые оказывали решающее значение: личные симпатии и антипатии, «производственная необходимость», даже особенности внешности, к которым можно было придраться.
Что можно сказать «о несыгранном» Фаиной Георгиевной?
Во время Великой Отечественной войны Сергей Эйзенштейн работал над своей картиной «Иван Грозный». Задача была предельно ответственная – не только из-за неоднозначности персонажа и сложностей с историческим материалом, но и потому, что это был по большому счету заказ самого Сталина, симпатизировавшего первому русскому царю. В образе Грозного вождь видел олицетворение жесткой власти, столь, по его мнению, необходимой.
Режиссер с энтузиазмом взялся за работу… Забегая вперед, скажем, что и по сей день «Иван Грозный» относится к шедеврам мирового киноискусства. Но предыстория фильма изобиловала проблемами и конфликтами, а для Раневской «Иван» в итоге стал страшным разочарованием. Дело в том, что первоначально Эйзенштейн планировал пригласить Фаину Георгиевну на роль тетки Ивана Грозного – Ефросиньи Старицкой. Актриса была в восторге: сыграть женщину сильную, смелую, своенравную, не боящуюся идти наперекор судьбе и врагам, – что может быть лучше?
После очередного спектакля к Раневской подбежал какой-то восторженный мужчина, долго рассыпался в комплиментах таланту актрисы, а потом неожиданно спросил:
– Простите за нескромный вопрос, а сколько вам лет?
– В субботу будет сто пятнадцать.
Тот поверил и изумился:
– Надо же! В такие годы и так играете!