Фаина Раневская. История, рассказанная в антракте

Более того, обстановка в империи не предвещала ничего хорошего -неутешительные вести с фронтов Первой мировой, брожение революционных масс, разброд и шатание в театральной среде, где одни с восторгом ожидали перемен к лучшему, а другие, напротив, готовились покинуть Россию навсегда. Фанни Фельдман-Раневская не принадлежала ни к тем, ни к другим. Отношение к большевикам она, скорее всего, унаследовала от своего отца, считавшего их разбойниками и провокаторами. А уезжать из страны категорически отказывалась, повторяя, что не сможет жить без России и русского театра.

Осень 1917 года Раневская встретила в Феодосии. Здесь ей предложили участвовать в спектакле «Под солнцем юга» в роли мальчика-гимназиста. Учитывая рост Фаины Георгиевны, гимназист на первых репетициях выглядел этаким дылдой-недотепой, что не могло не вызывать улыбку, однако вскоре хорошее настроение покинуло участников постановки - незадолго до премьеры антрепренер Новожилов, затеявший эту авантюру, сбежал, прихватив с собой все деньги труппы.

И вновь ничего не оставалось, как бродить по обезумевшему городу, одна часть жителей которого ходила, размахивая красными флагами, а другая старалась не попадаться им на глаза.

Из воспоминаний Фанни Фельдман: «Однажды прогуливаясь по набережной Феодосии, я столкнулась с какой-то странной, нелепой девицей, которая предлагала прохожим свои сочинения. Я взяла тетрадку, пролистала стихи. Они показались мне несуразными, не очень понятными, и сама девица косая. Я, расхохотавшись, вернула хозяйке ее творение. И пройдя далее, вдруг заметила Цветаеву, побледневшую от гнева, услышала ее негодующий голос: “Как вы смеете, Фаина, как вы смеете так разговаривать с поэтом!”» Ох уж этот негодующий взгляд!

Этот в стиле Обри Винсента Бёрдслея трагический излом рук.

Это возвышенное сумасшествие, когда рождение рифмы имеет божественное происхождение, а поэтическое вдохновение сродни наркотическому опьянению.

С Цветаевой Фаина познакомилась в 1915 году у Екатерины Васильевны Гельцер. Это была даже не дружба, но нахождение юной Фанни в обществе гениального медиума, поступки и слова которого не подлежали толкованию и были лишены всяческой обыденной логики, но оказывали при этом необъяснимое, магическое, запредельное воздействие на всякого, кому посчастливилось быть рядом с ним.

Например, Марина собирала пустые бутылочки от духов, и Фаина исправно доставляла их Цветаевой, которая тут же принималась сдирать с них этикетки, чтобы потом произнести загадочное: «Теперь бутылочка ушла в вечность».

Вечность, состоящая из пустых склянок из-под несуществующих ароматов, уже давно улетевших, развеявшихся, воспоминания о которых хранят лишь складки старой одежды, и одевать-то которую уже неприлично.

София Парнок

А потом Раневская и Цветаева шли по феодосийской набережной, и Марина Ивановна рассказывала Фаине о Коктебеле, о Максе и Сергее, о Елене Оттобальдовне и Соне Парнок.

Фамилию Парнок (Парнох) Фанни помнила еще со своего таганрогского детства. Семья Якова Соломоновича и Александры Абрамовны Парнох проживала в Итальянском переулке в центре города.

Их дочь - София Яковлена окончила Мариинскую гимназию с золотой медалью и в 1904 году покинула Таганрог навсегда.

Она была старше Фаины на 11 лет, и едва ли их пути могли пересечься в родном городе. Они познакомились позже, когда Раневская уже пробовала себя на театральном поприще, правда еще пока без особого успеха, а Парнок только что пережила бурный роман с Цветаевой, о котором все знали и который все, разумеется, обсуждали. Марина тогда не могла простить Соне ее измены, при этом она замечала в своем дневнике: «Парнок отталкивала меня, окаменевала, ногами меня толкала, но - любила!..» А Парнок в свою очередь не могла вынести «всеядности» Марины, ее готовности влюбляться во всех подряд (и в мужчин, и в женщин), потому что, по словам поэтессы, это было необходимо как воздух для ее творчества и для ее вдохновения.

Ф.Г. Раневская. Москва, 1970-е.

Фотография публикуется с разрешения Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина

Раневская Ф.Г. в роли матери Мотылькова, Ольшевская Н.Г. в роли Наташи Мотыльковой. «Слава». Москва, Центральный театр Красной армии, 1936-1937 гг.

Фотография публикуется с разрешения Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина

Сохранилась фотографическая карточка, на которой Фаина Раневская и Софья Парнок сидят, обнявшись, и смотрят в объектив фотокамеры.

Что стоит за их улыбками, за их склоненными друг к другу головами нам неизвестно, также неизвестны и обстоятельства, при которых была сделана эта карточка.