Фаина Раневская. История, рассказанная в антракте

Из воспоминаний Раневской: «Волошин был большим поэтом, чистым, добрым, большим человеком. Я не уверена в том, что все мы не выжили бы, а было нас четверо (с молоденькой театральной костюмершей Павлы Леонтьевны, одесситкой Натальей Ивановой -Татой, которая вела их хозяйство и заботилась о маленькой Ирине, дочери Павлы Леонтьевны), если бы о нас не заботился Макс Волошин. С утра он появлялся с рюкзаком за спиной. В рюкзаке находились завернутые в газету маленькие рыбешки, называемые камсой. Был там и хлеб, если это месиво можно было назвать хлебом. Была и бутылочка с касторовым маслом, с трудом раздобытая им в аптеке. Рыбешек жарили в касторке. Это издавало такой страшный запах, что я, теряя сознание от голода, все же бежала от этих касторовых рыбок в соседний двор. Помню, как он огорчался этим. И искал новые возможности меня покормить... Среди худющих, изголодавшихся его толстое тело потрясало граждан, а было у него, видимо, что-то вроде слоновой болезни. Я не встречала человека его знаний, его ума, какой-то нездешней доброты. Улыбка у него была какая-то виноватая, всегда хотелось ему кому-то помочь. В этом полном теле было нежнейшее сердце, добрейшая душа. Однажды, когда Волошин был у нас, началась стрельба. Оружейная и пулеметная. Мы с Павлой Леонтьевной упросили его не уходить, остаться у нас. Уступили ему комнату. Утром он принес нам эти стихи - «Красная Пасха».

Вот они:

Зимою вдоль дорог валялись трупы
Людей и лошадей. И стаи псов
Въедались им в живот и рвали мясо.
Восточный ветер выл в разбитых окнах.
А по ночам стучали пулемёты,
Свистя, как бич, по мясу обнажённых
Мужских и женских тел.
Весна пришла
Зловещая, голодная, больная.
Глядело солнце в мир незрячим оком.
Из сжатых чресл рождались недоноски
Безрукие, безглазые. Не грязь,
А сукровица поползла по скатам.
Под талым снегом обнажались кости.
Подснежники мерцали точно свечи.
Фиалки пахли гнилью. Ландыш - тленьем.
Стволы дерев, обглоданных конями
Голодными, торчали непристойно,
Как ноги трупов. Листья и трава
Казались красными. А зелень злаков
Была опалена огнём и гноем.
Лицо природы искажалось гневом
И ужасом.
А души вырванных
Насильственно из жизни вились в ветре,
Носились по дорогам в пыльных вихрях,
Безумили живых могильным хмелем
Неизжитых страстей, неутолённой жизни,
Плодили мщенье, панику, заразу...

Зима в тот год была Страстной неделей,

И красный май сплелся с кровавой Пасхой,
Но в ту весну Христос не воскресал.

Слушали с содроганием.

А когда Волошин умолк, наступила тишина, в которой просто не было сил произносить еще какие-то слова.

В 1923 году Павла Вульф, ее дочь Ирина и Фаина Фельдман покинули Симферополь. Через Казань и Смоленск, Баку и Архангельск их путь лежал в Москву, куда они и прибыли через два года.

Фотоателье М. Наппельбаума на Кузнецком мосту

Железнова — Раневская

Писатель и переводчик Николай Корнеевич Чуковский вспоминал: «Моисей Соломонович Наппельбаум был по профессии фотограф-художник... Это был крупный, красивый мужчина с волнистый кудрями и большой черной бородой. Всем своим обликом старался он показать, что он - художник. Он носил просторные бархатные куртки, какие-то пелерины, похожие старинные плащи, галстуки, завязывавшиеся пышным бантом, береты. Свои фото он ретушировал так, что в них появлялось что-то рембрандтовское. Он действительно был замечательным мастером портрета. Его фотография Ленина, снятая в начале 1918 года, одна из лучших ленинских фотографий. Очень хороши сделанные им портреты Блока.