Факелы на зиккуратах (СИ)

– Да хоть чего, – презрительно бросил первый. – Эти придурки свою собственную диарею лечить не рискуют, сразу требуют консилиума врачей и круглосуточного наблюдения вместо банальной порции чего-нибудь…. – он пожал плечами. – Мое счастье, что у меня и насморки не случаются. Забавные они людишки, правда, Равенсбург? – неожиданно спросил он. – И не делай такое ханжеское лицо. Ты не дурак, как бы ни притворялся в обратном. Ты видишь то же, что и я, и даже больше. Поэтому ты не можешь не видеть, что там, – первый кивнул в сторону салона и скривился. – Впрочем ладно. Что там в новостях говорят?

У Фабиана округлились глаза. Первый отлично видел, что он все время неотлучно был в салоне, и дел у него было более чем достаточно, – и он требует информации о новостях?!

– Что. Говорят. В новостях? – мягко улыбнулся первый. У Фабиана зазвенели нервы.

– Последствия диверсий устраняются, – сглотнув, выдавил он. – Оппозиционная фракция требует отмены военного положения.

– Хорошо, – протянул первый. – Еще?

– Военные части передислоцируются… – он осекся.

– Еще, – протянул первый.

Фабиан молчал и смотрел на него. Первый торжествующе улыбался.

– Ну, Равенсбург, что еще могут придумать эти придурки на новостных каналах? Или ты внезапно отупел и не можешь предугадать, чего они там наплетут в ближайшие двадцать четыре часа?

Фабиан откинулся на спинку дивана. Он плотно сжимал губы и немигающе глядел на первого. И взгляд первого более не казался ему тяжелым. И острым, и причиняющим боль он тоже не был. Или больше не казался таковым.

– Для этого мне нужно хотя бы поверхностно ознакомиться с отчетами внутренних служб, господин Первый Консул, – тихо ответил он. – Со свежайшими, а не с теми, на основании которых вы и ваши коллеги что-то там решали последние четыре часа.

Первый улыбнулся. Сначала криво, затем широко.

– Скажи мне, Равенсбург. Фальк ваан Равенсбург. Будущий курсант Равенсбург, – произнес он.

– Что из этого я должен сказать, господин Первый Консул? – сухо отозвался Фабиан.

Первый засмеялся. Он поднял глаза на экран рядом с дверью в салон.

– Садимся. Пристегнись. Когда уже эти придурки придумают что-то продвинутое настолько, чтобы не хвататься за эти ремни… – раздраженно цедил первый. – Подумать только, мы строим мегакурорт на искусственном мегаспутнике, а в самолетах по-прежнему требуют пристегнуться.

– На сегодня это самая злободневная проблема, – огрызнулся Фабиан. Первый замер. Фабиан, насторожившись, посмотрел на него. Кажется, первый был зол. Кажется, он был возбужден.

– Ты дерзок, Равенсбург, – угрожающе проговорил первый. – Мне кажется, ты забываешь, что твоя практика еще не закончилась, и характеристика еще не составлена. Я могу основательно подпортить ее.

– Можете, – процедил Фабиан, ощущая, как угрожающе шумит кровь в ушах. Сердце билось глухо и мощно, ему с огромным трудом удавалось заставлять пальцы не скрючиваться и не впиваться в обшивку. – Если вас не унизит вражда с презренным практикантишкой.

Первый молчал. Затем – он внезапно грохнул кулаками по подлокотникам кресла.

– Ну ты и стервец! – выдохнул он.

Фабиан молчал и не мигая смотрел на него. Первый откинулся назад, облизал губы.

– Скажи, Равенсбург, – с усилием выдавил первый. – Ты хочешь прийти ко мне на свою следующую практику?

В динамиках капитан сообщал о том, что посадка прошла успешно, первый гипнотизировал Фабиана, Фабиан – тот отказывался впадать в транс. Тимбал заглянул в салон. Он робко кашлянул.

– Мы сели, – неуверенно выдавил он.

Первый и Фабиан одновременно повернули к нему головы.

– Вон отсюда, – прошипел первый.

Первый Консул провел в сорок седьмом три дня. Если бы у Фабиана спросили, красива ли столица округа, хороша ли природа, какие из городов помимо столицы стоит посетить, на что обратить внимание, он бы не смог ответить ничего, даже под страхом смертной казни. Но спроси его о людях – он смог бы составить список позиций этак в четыреста. Потому что казалось, что единственным, чем занимался в округе Консул, были встречи. С администрацией, с представителями рабочих коллективов, с представителями представителей, с юристами, министрами, снова с представителями кого-то, то на предприятиях, то рядом с ними. Фабиан вынужденно следовал за ним, и спасибо Тимбалу, который осторожно брал его за руку и говорил: «Не лезь, стой здесь»; «Сделай ему чего попить», «Иди туда», который следил за тем, чтобы не только первый был всем обеспечен, но чтобы и Фабиан не оказывался обделенным. Тимбал, казалось, видел все. Примечательной была его способность оказываться рядом с Фабианом в критические моменты. Еще более примечательной была способность убедительно делать совершенно непричастный вид: мол, я вообще мимо шел.