Фактор Ч

— Я подбросил монетку. Несколько раз, — пояснил он, — мне было невыносимо скучно, а тут ты. И я подбросил монетку. А та упала.

— И что выпало?

— То, чего я хотел, — ответил он, плюхаясь на качели; я отшатнулась, — всегда выпадает то, что я хочу. Такова жизнь.

Все знают апорию Зенона про черепаху и Ахиллеса. Пока Ахиллес пробежит двадцать шагов, черепаха проползет десять… или она была медленнее? Но суть в том, что погоня бесконечна, потому что черепаха всегда успевает проползти еще немного, пока Ахиллес там возится.

Но эту апорию очень легко опровергнуть: просто не заморачиваясь взять и догнать черепаху.

Таков уж был господин Тере-Пере — он просто брал и делал. Не заморачивался.

Пока другие просили у судьбы милости, он просто брал ее и создавал под свой, слегка странноватый вкус.

Так уж он жил и живет.

Если бы я хоть что-то понимала в астрономии, то сравнила бы характер господина Тере-Пере с черной дырой: мол он настолько тяжелый, что искажает вокруг себя пространство, время и морально-этические ориентиры. Если черная дыра и вправду так умеет — в противном случае характер у него будет даже покруче.

Мико мне вечно пеняет, что я бесхарактерная. Подстраиваюсь под всех, поддакиваю, не возражаю — лишь бы поддержать хорошие отношения, лишь бы подружиться… и я никогда не спорю.

Наверное, это меня и спасло.

Глава 9. Рубака-парень всегда оставляет коту треть хвоста

— Кто вы такой? — спросила я, с трудом перекрикивая собственное сердце, отбивающее тахикардическую чечетку где-то в ушах.

— Я — господин Тере-Пере.

— Ого! — брякнула я, — Настоящий!

— Конечно, настоящий.

Мы немного постояли, глядя друг на друга. Ну, то есть он-то сидел, я стояла. Почему-то я надеялась, что он упадет в обморок. Или я упаду в обморок.

Было бы прикольно, вот, что я думала.

Как будто встретить одного из самых богатых людей во Вселенной недостаточно прикольно. Я и сама себе удивляюсь, если честно, но должна признаться: куда больше меня удивил бы настоящий единорог, а ведь у этого человека был целый питомник рогатых лошадей на Пелопоннесе.

Просто лошади сами по себе куда чудеснее людей. Даже… таких.

— И Варус — ваш сын?

— Кто? А, точно. Этот. Ну да.

Мы помолчали. Мне почему-то вдруг стало очень жалко Варуса. Судя по его интервью, у него было печальное детство с приколоченными к полу деревянными игрушками и всем таким.

Судя же по его отцу, никто даже не удосужился приколотить игрушки. Максимум, он в него ими швырялся. Игрушка в одну сторону, он сам — в другую. Отвлекающий маневр.

Думаю, мне было просто необходимо демонизировать этого вырвиглазно-пестрого, но совершенно не смешного человека в клоунском костюме, даже если это и значило жалеть Варуса. И я включила воображение не полную катушку. Моя лимонная рубашка вполне могла бы сойти за бюджетный дождевик, и пахло в этом тупичке не очень приятно — чем не канализация?

— Эм… Ну. Мы с ним как-то раз поболтали.

— Да-да, я читал в газетах. Этот милгу вас отпустил.

Очень неловкая ситуация. Я готова была отбиваться, но меня, похоже, и не планировали есть — так, вели светскую беседу.

— И что дальше?

— А?

— Вы меня тоже отпустите?

Он пожал плечами.

— Не, я жду охрану. Когда-нибудь они меня все-таки найдут. И тебя.

— Шаман придет раньше.

Я вложила в эту реплику слишком много веры, и вдруг поняла, что во мне ее больше не осталось.

— Как повезет, — хмыкнул господин Тере-Пере, — смотря на чьей стороне судьба.

— Простите… — вдруг спросила я, хоть и понимала всю неуместность этого вопроса, — вы же не наказали Варуса за то, что он нас отпустил?

— Наказал?

— Не хочу лезть в ваши семейные дела, но все же… Может, оставили ему ожог на пол-лица или типа того? Он стал куда реже появляться в прессе, и я беспокоюсь, и…

— Ожог? Пф! — Он рассмеялся, прикрывая рот рукой, как манерная дама, — Я сделал хуже: аннулировал его кредитку. И откуда тебе только мысль такая в голову пришла? Из диких ты времен, однако. Это было в обычае твоего племени?

Он потянулся ко мне огромной лапищей, и я отшатнулась, вжавшись в стену.

— У-у-у, трогать нельзя? Как зоопарк? Тогда и конфетку не дам.

— Э-э-э, — я поколебалась, но решила этот выпад проигнорировать, — не совсем в обычае, — вздохнула я, — долго объяснять… Я жила в городе, и племени у меня не было…

— Это начало грустной истории? — забеспокоился господин Тере-Пере, — Мой психотерапевт говорит, что у меня проблемы с эмпатией, и мне стоит внимательнее слушать такие вещи, но они ведь жутко скучные. Подожди, я достану платок, чтобы вежливо сморкаться, ладно?

— Я не теряла племени! То есть… я никогда и не была в племени! Не было никаких племен! То есть были, но не там, где я жила, и…

— Так ты была изгоем, да?

Платок, к счастью, оказался самым обычным мужским клетчатым платком солидного коричневого цвета. Если бы там были бубенчики по краям или, не знаю, блестки, я бы точно решила, что лежу где-то в больнице на Цеери-ки и брежу.