Факторизация человечности (ЛП)

Поначалу Хизер опасалась, что не будет способа определить, в каком порядке должны быть выстроены панели: слева направо, справа налево, сверху вниз или снизу вверх. Однако после более пристального рассмотрения ответ стал очевиден: один из краёв каждой панели оказался выщерблен. Над самой правой панелью имелся единственный пиксел, отгороженный пустым пикселем с каждой стороны; над другой панелью таких пикселей было два; над третьей — три, и над четвёртой — четыре; пикселы с очевидностью нумеровали панели справа налево.

Первая панель — крайняя правая — изображала несколько произвольно разбросанных элементов, каждый из которых, если заменить единичные биты звёздочками, а нулевые — пробелами, выглядел примерно так:

******

* ** *

******

Вторая панель на первый взгляд изображала то же самое. Взаимное расположение элементов было другим, но казалось настолько же произвольным. Однако, приглядевшись к одному из них, Хизер заметила, что элементы на двух панелях отличаются друг от друга. На второй они выглядели вот так:

******

**** *

******

Джош немедленно окрестил элементы первого типа «глазами», а второго — «пиратами». Хизер не сразу сообразила, почему: у пиратов, по его мысли, один глаз был скрыт наглазной повязкой.

На третьей панели было больше пиратов, чем глаз, и они были расположены так, что глаза оказались в окружении пиратов.

На четвёртой панели глаз не было; остались одни лишь пираты.

Хизер знала, что Джош как-то интерпретировал послание, но она решила не рыться в его памяти, а попытаться решить задачу самостоятельно.

Однако в конце концов она сдалась и снова обратилась к памяти Джоша. Он нашёл разгадку довольно быстро, и Хизер огорчилась тому, что не смогла прийти к тем же выводам сама. Каждый элемент состоял из восемнадцати пикселов — но их этих восемнадцати четырнадцать образовывали рамку вокруг центральной группы из четырёх пикселей: только эти четыре — вполне буквально — и нужно было брать в расчёт. Без рамки и с нулями и единицами вместо пробелов и звёздочек глаза выглядели так:

0110

А пираты — вот так:

1110

Двоичные числа. Глаза представляли собой двоичный эквивалент шести, пираты — четырнадцати.

Эти числа ничего не значили для Хизер.

Как поначалу и для Джоша. Но Хизер сидела, скрючившись, внутри гиперкуба, тогда как Джош имел доступ к обсерваторной библиотеке в Алгонкин-Парке, и в первой же книге, которую он открыл — это был «Физико-химический справочник для компаний по производству синтетических резин» — на форзаце оказалась периодическая таблица.

Ну конечно. Атомные числа. Шесть — это углерод.

А четырнадцать…

Четырнадцать — это кремний.

Джоша осенило в одно мгновение. Хизер не смогла понять, был ли шок, который она ощутила, её собственным, или что-то также пришло от него — призрачное эхо.

Первая панель показывала углеродов, занимающихся своими делами.

Вторая — пришествие кремниев.

Третья — кремнии полностью окружают углеродов.

И на четвёртой — мир, в котором остались одни лишь кремнии.

Проще не придумаешь: биологическая жизнь, основанная на углероде, вытесняется основанным на кремнии искусственным интеллектом.

Хизер порылась в памяти Джоша в поисках информации о звезде, с которой пришло сообщение.

Эпсилон Эридана.

Звезда, которую слушали бесчисленное количество раз в рамках проектов SETI. Звезда, от которой никогда не было зафиксировано никаких сигналов.

Как и человечество, цивилизация Эпсилона Эридана предпочитала слушать, а не передавать. Но одно сообщение — последнее предупреждение — кто-то всё же успел оттуда послать, пока не стало слишком поздно.

Хизер, Кайл и Бекки встретились в тот день за ланчем в «Водопое», который в воскресенье был заполнен в основном туристами. Хизер рассказала им о том, что её удалось извлечь из мёртвой памяти Джоша Ханекера.

Кайл шумно выдохнул и отложил вилку.

— Туземцы, — сказал он. — Как коренные канадцы.

Хизер и Бекки непонимающе уставились на него.

— Или австралийские аборигены. Или даже неандертальцы — мне Стоун про них рассказывал. Снова и снова тех, кто был первым, вытесняют — полностью или частично — те, кто приходит позже. Новое никогда не поглощает старое — оно сменяет его. — Он покачал головой. — Уж не знаю, сколько я слышал докладов на разных конференциях по искусственному интеллекту о том, как производные от компьютеров формы жизни будут заботиться о нас, будут работать в партнёрстве с нами, будут вести нас к новым высотам. Но с чего бы им это делать? После того, как они превзойдут нас, для чего мы им будем нужны? — Он помолчал. — Полагаю, жители Эпсилона Эридана узнали это на собственном опыте.

— И что же нам делать? — спросила Бекки.

— Не знаю. Тот банкир по фамилии Налик, который ко мне приходил, хотел похоронить мою работу по квантовым вычислениям. Может быть, стоит позволить ему это сделать. Если подлинное сознание возможно лишь с квантовомеханическим элементом, то, наверное, нам следует прекратить все эксперименты с квантовыми вычислениями.

— Нельзя загнать джинна обратно в бутылку, — сказала Бекки.