Факультатив

Великолепный кэтсьюит обладает компрессионным эффектом. Он плотно сжимает женщине лодыжки, верхнюю часть ляжек, огрузшую талию, прилегает к интимным паховым складкам. Каждой клеточкой Ядвига ощущает давление колготок во влажном дамском устье. Немного раздражает и будоражит, но в целом – сладко и возбуждающе, словно кто-то игриво наступил ей между ног балетной туфелькой. Или припал к паху требовательным поцелуем и не думает отпускать.

Каминская достаёт из сумки скрипучие стрэпы со множеством застёжек. Стрэпы состоят из двенадцати кожаных лент. Женщина просовывает в ременную упряжь нейлоновые ноги, взнимает её за лямки, словно ныряет в купальник. Расправляет ремни вокруг груди, на талии и внизу живота. Туго фиксирует их застёжками наподобие военной портупеи.

Сама себе Ядвига кажется смешной и неуклюжей, ничем не лучше мужчины-извращенца в юбке. Одежда в обтяжку – не в её повседневном стиле, она вообще редко носит платья. Вместо безликого завуча в брючном костюме в зеркале отражается полная женская фигура в облипающем нейлоне, перечёркнутая ремнями и пряжками. Возникает впечатление, что в птичью клетку вывалили ведро студня, между прутьями выпирают тяжёлые пласты живота, торчат руки, ноги, груди. Чёрный нейлон сверкает и хрустит на изгибах тела, словно обсыпанный толчёным стеклом. Звёздочками просвечивают пупок и околососковые кружки. Кэтсьюит оставляет обнажёнными только ступни и кисти рук.

Задница Каминской больше не напоминает посылочный ящик. Облегающий костюм и кожаная сбруя придали женщине приятную округлость, между ремней поблёскивают выдавленные слитки жира. Кожаные лямки  обрисовали Ядвигу поверх кэтсьюита, два из них впиваются в пах. Это самые любимые ремни.

Женщина прикрывает глаза, качает бёдрами. Половые органы стиснуты упряжью словно мышеловкой, они откликаются на тесноту, возбуждённо натягивают нейлон, напоминая пухлый детский кулачок. Вагина трётся о стрэпы, распускается и чавкает от желания. От затылка до пяток женщины пробегает дрожь, нёбо и дёсны пересыхают. Ноют мышцы таза и внутренние части бёдер. Возможно, Дольцман добавила в чай стимулирующий бальзам-афродизиак.

Каминская почти готова. Накидывает на горло кожаный толстый ошейник с шипами. Оборачивает запястья и щиколотки многослойными браслетами, щёлкает пружинами замков. На кандалах и ошейнике болтаются стальные карабины. Их можно сцеплять между собой, сковывая пленнице шею, руки и ноги в любом сочетании.

Ядвига собирает волосы в хвост, мажет веки в угольный цвет. Усмехнувшись, наносит пятнышко черноты на нос, рисует на щеках усики. Завершает образ головной ободок с замшевыми кошачьими ушками. Женщина в нейлоне подмигивает зеркалу. Прикалывает к волосам бумажную розу. Внутри розы написано сегодняшнее стоп-слово. «Неликвидность».

Ещё раз оглядывает себя, подтягивает стрэп на левом боку, который по её ощущениям недостаточно туго врезается в тело. Босиком, с опущенной головой, Ядвига в эротичном комбинезоне и кошачьих ушках семенит в студию, распространяя запах лемонограсса и лавандового масла. Карабины звенят на запястьях и шее.

В ближайшие три часа неприступного завуча ждёт жизнь сексуальной наложницы.

*****

С Ладой Альбертовной Дольцман, похожей на шведскую актрису, Каминская  познакомилась на скучном учительском семинаре в Новомосковске. Она приняла её за пресс-секретаря – деловую, изысканную, вылощенную даму, копию Скарлетт Йоханссон. На семинаре Лада была каштановой. В зале женщины сидели рядом, Ядвига рассматривала её серьги от Дамиани. Каминская уже не помнит, как они с Ладой Альбертовной нашли сокровенный общий язык. Почему состоятельная женщина Лада Дольцман вообще оказалась там, если не имеет отношения к департаменту  образования? Впрочем, на конференциях шатается уйма приблуд: рекламщики, компьютерные гении, программисты, предприниматели, чиновники. На все расспросы Лада теперь уклончиво отвечает:

– Выслеживала кое-кого… Или искала приключений.

Вечером в культурно-деловом центре был банкет. Педагоги пили на фуршете, потом в гостиничных номерах. Малопьющая Ядвига позволила себе лишний бокал шардоне и немножко водки. Её развезло, она плакалась в плечо Ладе на не сложившуюся личную жизнь, больную мать и распущенных школьников.

Перемотка плёнки – они с Ладой уединились в одноместном номере. За стенкой гогочут учителя-иностранщики из Ярославля. Каминская испытывает  некоторый шок, когда Лада снимает с головы роскошную каштановую гриву и превращается в бритоголовую хулиганку. Череп у неё изумительной формы, на темени выколоты змея и бабочка-махаон.

– Ядзя, я тебе нравлюсь? Укуси меня.